Преподобномученик Андроник Суриков
Андрей Суриков — крестьянский сын из деревни Огрызкове Волоколамского уезда Московской губернии. Окончил сельскую церковноприходскую школу и в 1902 году, 17-летним, поступил послушником в Можайский Лужецкий монастырь, где был певчим на клиросе.
В 1916 году был призван на фронт и служил рядовым в 52-м пехотном полку. В 1917 году воинским начальством отпущен на полевые работы, в 1918 году был демобилизован и вернулся в Лужецкий монастырь.
Пострижен в монашество с наречением имени Андроник.
В 1920 году переведен в Московский Симонов монастырь, 20 декабря того же года рукоположен во иеродиакона.
В 1928 году рукоположен во иеромонаха.
После закрытия монастыря с 1929 года служил в церкви Успения Пресвятой Богородицы в Крутицах.
28 декабря 1930 года был арестован по обвинению в антисоветской агитации и помещён в Бутырскую тырьму. Проходил по групповому делу «архивное дело N Н-6656. Москва, 1931 г.»
31 декабря следователь допросил священника, и тот, отвечая на его вопросы, сказал: «В политических партиях я никогда не состоял и не состою. Знакомых членов антисоветских партий у меня нет. Знакомства я ни с кем не веду, веду замкнутый образ жизни, так что я ни к кому не хожу, и ко мне никто не ходит».
Из протокола допроса: «В церкви служил редко, и средства к существованию добывал, служа панихиды на Ваганьковском кладбище» 3 января 1931 года приговорён к трем годам ссылки в Северный край и был выслан в город Пинегу Архангельской области, работал на лесоповале.
После освобождения, с 1934 года проживал в деревне Огрызкове, которое вошло тогда в состав Шаховского района Московской области. 27 ноября 1935 года определён на должность псаломщика к Никольской церкви села Холмец Шаховского района Московской области.
24 ноября 1937 года сотрудники НКВД допросили дежурных свидетелей — председателя и секретаря колхоза, и председателя сельсовета, которые показали, что священник в религиозные праздники собирает верующих на беседы и тем самым разлагает трудовую дисциплину, так как верующие в этот день на работу не выходят. В дни празднования Пасхи он организовал пение церковных песен «Христос воскресе», которые стали петься на улице в селе Холмец, а также жаловался, что советская власть задушила налогами духовенство, так что не на что стало существовать, и говорил прихожанам, что одна надежда на их помощь и поддержку. 28 ноября 1937 года о. Андроник был арестован, а 29 ноября — допрошен.
— Следствие располагает данными, что вы ведете контрреволюционную агитацию против налоговой политики советской власти в отношении служителей культа. Дайте показания по этому вопросу.
— Действительно, я неоднократно среди верующих вел разговоры о том, что советская власть берет большие налоги со служителей культа, эти разговоры я считаю враждебными советской власти, но вел я их без всяких целей.
Следователь задал еще несколько вопросов, в которых содержались дополнительные обвинения, но все их иеромонах Андроник отверг, и следователь потребовал:
— Следствие располагает данными о том, что вы дискредитируете советскую власть и восхваляете жизнь при царизме. Дайте показания по этому вопросу.
— Никакой дискредитацией советской власти я не занимался и не восхвалял жизнь при самодержавии.
В тот же день следователь составил обвинительное заключение. Следствие было завершено, и иеромонах Андроник был переведен в Таганскую тюрьму в Москве.
3 декабря 1937 года тройка НКВД приговорила его к десяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере, и он был отправлен в 19-е отделение Бамлага НКВД.
В марте 1938 года помощник по культурно-воспитательной работе 188-й колонны лагеря, помощник по труду колонны и начальник колонны, являвшиеся одновременно секретными осведомителями, отправили агентурные донесения уполномоченному 3-й части 19-го отделения Бамлаг, и 9 марта 1938 года подписали характеристику на отца Андроника: «Суриков считает, что гонения на него в 1930 году, а равно и теперь, совершенно незаконны, так как он до управления и порядков страны никакого отношения не имел, и иметь не хочет, ведет себя на колонне скрытно, избегает разговоров с членами штаба. Будучи хорошо обутым и одетым, на работу не выходит, и если был случай выхода, то при большой активности членов штаба, чем зека Суриков оставался особо недоволен, выражая свое недовольство во всеуслышание».
15 марта те же люди были допрошены, но уже в качестве свидетелей, они показали, что заключенные барака, где находится Суриков, говорят, что их забрали ни за что, из честных, ни в чем неповинных людей сделали контрреволюционеров. Суриков сказал, что его забрали только за то, что он священнослужитель. Своими действиями и поведением, утверждали свидетели, они действуют на остальных заключенных, и те не выходят на работу.
27 марта была составлена и утверждена в виде обвинительного заключения справка об отце Андронике, причем сам он ни разу не был допрошен. Следствие, допросы дежурных свидетелей, составление обвинительного заключения и предъявление обвинения были проведены заочно.
31 марта 1938 года тройка НКВД приговорила отца Андроника к расстрелу. После приговора он еще почти полгода ходил на общие работы вместе с другими заключенными.
Расстрелян 22 сентября 1938 года. Погребен в безвестной могиле на лагерном кладбище.