29 марта 2024, пятница, 11:30
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

07 сентября 2007, 10:16

Список ВАК как зеркало российской науки

«Прогресс науки обратно пропорционален числу выходящих журналов»этот шестой закон Паркинсона мог бы стать эпиграфом к июльской редакции списка научных журналов и изданий ВАК. Главный закон российской политики последних лет «все построить и все упорядочить» привел к тому, что и так не очень успешно работающее peer-review в России все более подменяется неэффективным в науке state-review. Так и не возродившаяся в полной мере российская «республика ученых» теряет возможности и стимулы для самоорганизации и самоочищения, а роль главного научного рецензента в России исполняет не профессиональное научное сообщество, а государство в лице, в большинстве своем некомпетентных в науке чиновников.

"Полит.ру" уже не раз обращалось к феномену списка ВАК, обсуждая его как с самим председателем Высшей Аттестационной Комиссии, академиком Михаилом Кирпичниковым (интервью Ольги Орловой), так и анализируя декабрьскую версию списка и отклики ученых на его публикацию (эссе Алексея Куприянова) [1, 2]. Мы провели опрос среди ряда российских ученых с просьбой прокомментировать июльскую версию списка ВАК. Результаты опроса смотрите ниже.

Новейшая история Перечня научных журналов и изданий ВАК такова. Он был введен в 2001 году, опубликован в «Бюллетене ВАК» №1 за 2002 год и, по мнению нынешнего куратора списка, начальника отдела диссертационных советов Управления государственной аттестации научных и научно-педагогических работников Рособрнадзора Владимира Мамаева, стал «важным рубежом для системы аттестации научно-педагогических кадров».

Между тем В. Мамаев отмечает, что «в целом для системы аттестации вопрос о “ваковском” перечне журналов – вторичный. Первичным и основным звеном в борьбе за качество работ являются диссертационные советы» и сетует, что «к сожалению, у нас до сих пор не принято Положение о диссертационном совете» (уже после публикации этого интервью в «Поиске» в декабре 2006 г., положение было принято Приказом Минобрнауки от 9 января 2007 г. №2 и опубликовано на сайте ВАК 7 марта 2007 г.). Он объясняет ввод Перечня ВАК тем, что в конце 1990-х гг. происходил лавинообразный рост числа журналов и изданий, «многие из которых называли себя научными», а «для экспертов ВАК журналы, в которых выходили статьи защищающихся, были совершенно незнакомы» [3].

По словам представителя Рособрнадзора, журналы из Перечня – это своеобразная трибуна, «с которой ученый заявляет о своем вкладе в науку». Воспользовавшись удачной метафорой В. Мамаева, читатель легко представит себе высокую трибуну нормальной международной науки, голос ученого с которой слышен и понятен коллегам всех стран мира, и стоящую вдалеке трибуну «Российская наука по версии ВАК», которая, к сожалению, по большей части, находится вне зоны видимости и слышимости для мировой науки. Если попасть на одну трибуну – довольно сложно и почетно, речи (статьи) должны быть тщательно проверены как самими авторами, так и рецензентами ведущих научных журналов мира, то доступ на другую предоставляется авторам совершенно разного уровня, как профессионалам, так и некомпетентным лицам. С трибуны «списка ВАКа» звучат заявления о научном вкладе, как прошедшие профессиональное рецензирование, так и без него, и порой единственным критерием для публикации является наличие щедрого финансового взноса в редколлегию того или иного журнала или издания.

Вообразив все это, читатель, возможно, спросит: Зачем же нужны две разные трибуны? «Прыгаем» ли мы в два разных «бассейна» или «бассейн» мировой науки все-таки один? Есть ли шансы, что, научившись «прыгать» с низенького и легкодоступного бортика «списка ВАК», российские ученые станут «нырять» в мировую науку с более высокой трибуны общемировой науки? Что можно сделать для того, чтобы российской науке не требовалась эксклюзивная трибуна для прыжков? Для ответа на этот вопрос рассмотрим физические характеристики: длину, ширину и высоту сектора для «прыжков» в российскую науку и динамику его изменений за 2001-2007 годы.

Трибуна российской науки

Первый список ВАКа содержал 640 российских журналов и изданий, носил рекомендательный характер и предназначался, прежде всего, для соискателей докторской степени. Через пару лет руководству ВАК показалось, что «перечень хорошо дисциплинирует соискателей» и надо развивать этот инструмент [3]. В 2002 году появилось формальное требование, что список ВАК обязателен для публикаций соискателей докторских степеней. В «Положении о порядке присуждения ученых степеней», утвержденном постановлением Правительства Российской Федерации от 30 января 2002 года №74 и опубликованном на сайте ВАК 14 октября 2002 года говорилось: «Основные научные результаты диссертации должны быть опубликованы в научных изданиях. Основные научные результаты докторской диссертации должны быть опубликованы в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях. Перечень указанных журналов и изданий определяет ВАК» (пункт 11).

Однако правило, касающееся необходимости опубликования работ в журналах из списка ВАК, фактически стало действовать только с 1 июля 2004 года. 8 июня 2004 года руководителям докторских диссертационных советов было разослано письмо Президиума ВАК, в котором говорилось, что докторские диссертации, «…защищенные после 1 июля 2004 года без опубликования основных научных результатов в ведущих научных журналах и изданиях» в Перечне ВАКа, « будут отклонены в связи с нарушением п. 11 Положения о порядке присуждения ученых степеней».

Заметим, что список не содержал ни одного ведущего международного журнала, что создавало определенные трудности для тех соискателей российской докторской степени, кто предпочитал публиковаться только в зарубежных научных журналах.

Список корректировался, видоизменялся и к 2005 г. содержал около 1100 наименований – простой перечень журналов и изданий без указаний кандидатской или докторской специализации или научной дисциплины. В мае-июне 2005 г. Президиум ВАК к основному списку А добавил список Б (опубликован в «Бюллетене ВАК», №4, 2005 г.). В нем, по-прежнему, не было ни одного международного журнала, зато появилось множество ведомственных журналов, в т.ч. 75 журналов с названием «Вестник…». Как отметил в декабре 2005 г. профессор, председатель докторского диссертационного совета при СПбГУ Константин Холшевников, с введением в действие списка Б все плюсы от введения списка ВАК исчезли, остались лишь минусы [4].

В это время, в течение 2004-2005 гг., ВАК находился в подвешенном состоянии как орган при уже несуществующем Министерстве образования РФ. Затем статус ВАК был, наконец, утвержден (он стал комиссией при Минобрнауки), и руководителя ВАК Г. Месяца сменил новый глава ВАК М. Кирпичников (сообщение на сайте ВАК от 8 января 2006 г.). ВАК и Министерство образования и науки стимулировали ряд реформ, направленных на улучшение качества научной аттестации. В частности, был кардинально пересмотрен Перечень научных журналов и изданий, и что более важно – его статус стал носить обязательный характер уже и для соискателей кандидатских степеней.

В новой редакции «Положения о порядке присуждения ученых степеней» с учетом изменений, внесенных Постановлением Правительства РФ от 20 апреля 2006 г. № 227 пункт 11 гласил: «Основные научные результаты докторской диссертации должны быть опубликованы в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях. Результаты кандидатской диссертации должны быть опубликованы хотя бы в одном ведущем рецензируемом журнале или издании. Перечень указанных журналов и изданий определяется ВАК».

Согласно разъяснению Президиума ВАК от 19 апреля 2007 г., Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий стал рассматриваться как один из инструментов подъема уровня требований к системе экспертизы в российской науке и контроля над тем, чтобы публикации соискателей учёных степеней были актуальными, качественными и содержали научную новизну.

Теперь соискатель, желающий получить российскую степень кандидата наук, должен формально опубликовать как минимум одну статью в журнале из списка ВАК (хотя советы при ведущих вузах и институтах фактически могут потребовать не менее 3 статей, а по физмат и естественно-научным специальностям от соискателя даже наличия хотя бы одной публикации в международном общепризнанном издании).

Необходимое число статей для будущего доктора наук в новой редакции Положения не определено – обычно докторанты выходят на защиту не со статьями, а с научной монографией, однако в случае защиты докторской диссертации по совокупности работ (с разрешения экспертного совета ВАК на основании ходатайства диссертационного совета) нужно не менее пятидесяти публикаций в журналах из Перечня ВАК.

Удивительно, что, следуя логике вышеописанных реформ – есть список «хороших» научных журналов и идет работа по закрытию «плохих» диссертационных советов – ВАК не выступил с Перечнем «хороших» научных издательств, в которых докторант должен опубликовать свою книгу с результатами докторской диссертации. По словам ректора РГГУ Е. Пивовара, такая мысль у коллег из ВАКа действительно была, но «потом выяснилось, что в отличие от советского времени, когда были ведущие издательства, [сделать] это сейчас очень проблематично» [5].

Каковы же современные требования к докторской монографии в России? То же «Положение о порядке присуждения ученых степеней» гласит: «Диссертация в виде монографии является научным книжным изданием, содержащим полное и всестороннее исследование темы, прошедшим научное рецензирование и удовлетворяющим критериям, установленным настоящим Положением» (пункт 10). Как должно проходить это рецензирование – не сказано, и публикуемые в России докторские монографии, как и научные статьи, могут быть совершенно разного уровня. По мнению профессора, зам. декана по научной работе филологического факультета МГУ Анны Журавлевой, научное сообщество должно более строго отнестись к изданию докторских монографий. Она полагает, что такая монография «может быть опубликована в любом издательстве при условии, что будет рекомендована к печати редакционным советом какой-либо научной организации и иметь двух рецензентов. И совет, и рецензенты должны быть указаны в книге, и в случае отклонения диссертации ВАК нести профессиональную ответственность». Она также отмечает, что список ВАКа, устанавливаемый чиновниками, «вообще не нужен, хотя, видимо, нужна оговорка, что результаты работы не могут быть представлены исключительно в сборниках тезисов» [5].

Реформа списка ВАК 2006-2007 гг.

Главным шагом в пересмотре списка ВАК (новая версия которого была опубликована 30 ноября 2006 г.) стало введение дополнительного списка из 1423 международных научных журналов (скачать список). Не столь позитивно было воспринято другое нововведение – сокращение российского списка почти на 200 наименований. Для широкой научной общественности принципы сокращения остались неясными – список покинули не только «плохие» издания и журналы, но и вполне добротные, авторитетные издания. Сразу же появилась информация о различных злоупотреблениях со стороны тех журналов, которым посчастливилось остаться в списке: пользуясь своим эксклюзивным положением, некоторые редакции стали требовать с аспирантов деньги за публикацию их статей.

Кроме того, список российских журналов был усложнен, за научными изданиями закрепили определенные научные направления, а также статус кандидатского или докторского издания (последние стали помечаться «звездочкой» – *).

Уже цитировавшийся нами главный куратор этого списка В. Мамаев пояснил газете «Поиск», что он и его коллеги настаивали на более плавном введении нового Перечня, своего рода адаптационном периоде сроком минимум на один год, чтобы соискатели могли привыкнуть к новым правилам, однако такого срока им не дали: «Решение было жестким. Мы смягчили ситуацию в рамках наших полномочий. Специально оговорили, что статьи, которые опубликованы ранее или приняты в этом году к печати в журналах прежнего перечня, но не вошедших в новый, будут засчитываться» [3].

По его словам, главным инициатором корректировки Перечня стал М. Кирпичников. В ВАКе была создана комиссия во главе с академиком Владимиром Шуваловым, были определены основные критерии для подготовки нового перечня. Если реконструировать их из интервью В. Мамаева «Планируйте подвиг. Серьезные научные журналы придется штурмовать» и письма Президиума ВАКа от 30 ноября 2006 года, то эти критерии таковы:

1) «Журналы для апробации докторских исследований должны быть авторитетными, известными не только в России, но и за рубежом. Учитывался также индекс цитируемости изданий» [3];

2) В список рекомендованных зарубежных изданий вошли «наиболее известные в научном мире издания». По информации М. Кирпичникова, в список вошли те журналы, чей импакт-фактор по версии Института научной информации (ISI), публикуемой в журнале Journal Citation Reports, был больше двух;

3) Отбором изданий занимались экспертные советы при ВАК. «Журналы должны быть хорошо известны специалистам и доступны для широкого круга читателей», поэтому одним из «проходных условий» стало наличие свободной подписки и периодичность выхода не менее четырех выпусков в году. «Комиссия академика Шувалова направила экспертным советам …несколько списков: заявки от редакций на включение в перечень, нынешний перечень и список изданий из него, не имеющих индекса ни в одном из общероссийских подписных каталогов. …Издания, которые не смогли или не успели оформить соответствующие договоры, не вошли в перечень» [3]. Таким образом, в список вошли только те издания, которые имели периодичность не реже 4 раз в год и подписной индекс в одном из общероссийских каталогов (ОАО "Роспечать", Объединенный каталог "Пресса России" или Общероссийский каталог "Почта России");

4) Вестники и сборники научных трудов вузов и НИИ включались в перечень «при условии широкой известности конкретных изданий (серий) как в России, так и за рубежом, при этом ориентируя их, прежде всего, для публикации результатов кандидатских диссертационных исследований» [3];

5) Была уточнена тематическая направленность изданий.

К сожалению, каждый из этих критериев весьма уязвим для критики. Что касается первого критерия, то являются ли все докторские издания из списка ВАК авторитетными и известными не только в России, но и за рубежом? Очевидно, что нет. В 2006 г. только 110 российских журналов имели импакт-фактор по версии ISI, а список ВАК в разное время входили и входят 600-800 докторских изданий (см. таблицу ниже).

Говоря о втором критерии, стоит сказать, что включение зарубежных журналов – шаг, безусловно, позитивный. Однако к этим журналам ВАК применил подход очень напоминающий «средняя температура по больнице». По информации на сайте ISI, science версия журнала Journal Citation Reports охватывает 5900 журналов по более, чем 150 техническим, медицинским и естественным наукам, а его social science версия – 1700 журналов по более, чем 50 социогуманитарным дисциплинам. Известно, что у каждой научной дисциплины свои традиции цитирования и устанавливать абсолютный критерий «импакт-фактор больше 2», значит, проявить столь же абсолютное незнание в области наукометрии.

В весьма познавательной статье «Наукометрические методы и практики, рекомендуемые к применению в работе с российским индексом научного цитирования» заместителя директора по управлению электронными ресурсами библиотеки ГУ-ВШЭ Владимира Пислякова приводятся такие данные. Для естественнонаучных дисциплин средний импакт-фактор дисциплины в 2003 г. по данным Journal Citation Reports для клеточной биологии был равен 5,6, для органической химии – 2,2 и для математики – 0,5. Для общественных наук ситуация была столь же неоднородной: геронтология – 2,5, менеджмент – 1,0, история – 0,3. Средний импакт-фактор дисциплины рассчитывался как число всех ссылок, сделанных в 2003 г. на статьи, опубликованные в 2001-2002 гг. в журналах соответствующей дисциплины, деленное на количество этих статей [12, С. 17]. Как видим, критерий «IF больше 2» мог оставить «за бортом» многие издания по математике, органической химии и другим областям науки.

Как отмечает в своей статье В. Писляков, «средние импакты разных дисциплин могут отличаться в несколько раз и даже на порядок». Вышеприведенные цифры говорят о том, что в клеточной биологии каждая статья цитируется в течение двух последующих лет после выхода в среднем более пяти раз ежегодно, в то время как в математике — один раз за все два года. «Обусловлено это различными факторами – от активности развития той или иной отрасли и числа ученых, задействованных в ней, до общей «культуры цитирования», выражающейся, например, в среднем по дисциплине числе пунктов в пристатейной библиографии. Так или иначе, эти сведения показывают, что прямое сравнение импакт-факторов журналов из различных дисциплин не дает осмысленного результата и в большинстве случаев будет скорее отражать особенность научного направления, а не уровень самих журналов» [12, С. 17-18]. (Возможно, ВАКу стоит посоветовать использовать в качестве единого критерия качества научных журналов т.н. «нормированную позицию среди журналов» (normalised journal position). Рассчитанный по несложной методике нормированный показатель меняется от 1 до 0, и чем выше он, тем солиднее выглядят позиции журнала на фоне мировой науки [12, С. 19]).

Анализ зарубежных изданий в списке ВАК показывает, что он на 99% представлен журналами по science тематике. Куда же делись более 1700 зарубежных журналов по социогуманитарным дисциплинам? Неужели у всех из них импакт-фактор меньше 2? Оказывается, нет. У «Quarterly Journal of Economics», импакт-фактор равен 3,9, у «Journal of Accounting & Economics» IF=3,4, у «Annual Review of Sociology» (первое место по социологии, IF=3,3). Складывается впечатление, что про список журналов по social science по версии ISI в ВАКе просто забыли.

Введение формального принципа наличия подписки и ежеквартальной периодичности издания представляется многим ученым шагом также не совсем оправданным. Так, ректор РГГУ Е. Пивовар считает, что такое формальное требование «бьет» по тем академическим ежегодникам, «которые имеют огромный вес: «Средние века» - уникальный орган для медиевистов, но не является журналом» [5]. По информации ряда редакторов журналов, само требование наличия подписки стало для них неожиданным, ВАК не делал по этому поводу каких-либо предупреждений или публичных заявлений, и у редакций не было времени на подготовку.

Четвертый критерий показывает, что ВАК практически расписался в своем бессилии остановить вал низкокачественных кандидатских диссертаций, включив в Перечень малоизвестные вестники и сборники научных трудов вузов и НИИ. Слова «при условии широкой известности конкретных изданий (серий) как в России, так и за рубежом» выглядят, скорее, как насмешка.

Казалось бы, самый безобидный пятый критерий также был воспринят без аплодисментов. Ряд ученых выступили с жесткой критикой списка ВАК за то, что он активно работает против междисциплинарности, так необходимой современной науке, порождая ничем не объяснимые железобетонные барьеры между близкими науками. Часть исследователей обращает внимание на то, что в списке ВАК совершенно неясны принципы предоставления журналам права публиковать результаты исследования по докторским диссертациям: многие авторитетные журналы их не получили, а некоторые совершенно неизвестные – имеют. Также не совсем понятны принципы распределения журналов по дисциплинам.

В публикациях с отзывами на новый список ВАК ученые озвучили несколько другие критерии для формирования высокого Перечня: а) финансовый б) географический. Многие коллеги сошлись в том, что поскольку кандидаты и доктора наук теперь получают надбавку за степень, главным стремлением коллег из ВАКа было просто сократить список журналов, сэкономить деньги, уменьшив число защит. Вячеслав Глазычев, профессор МАРХИ, в свою очередь, предположил, что коллеги из ВАК руководствовались принципом механического растаскивания изданий «по карте страны, чтобы выглядело демократично. …От этой реформы такое впечатление, что аккуратненько, где попало, накололи точки на карте страны» [5]. «Может мне поплясать с бубном?», – замечает один коллега, по-видимому, этнограф, фиксируя совершенно непонятный механизм удаления, возврата и добавления журналов в список ВАК.

Неявные для большинства ученых принципы формирования Перечня, возросшая коррупция в научно-образовательной сфере, вызвали критику не только многих исследователей, но и экспертов Федеральной антимонопольной службы [10]. В мае была опубликована новая редакция списка из 913 журналов и изданий. Публикацию предваряло разъяснительное письмо Президиума ВАК от 19 апреля 2007 г., в котором говорилось, что ВАК учла опыт аттестационной работы в 1 квартале 2007 года, а также предложения, поступившие из отделений РАН и других государственных академий, советов и ассоциаций ректоров вузов и «провела дополнительную коррекцию узких мест, вызывающих напряжения при публикации научных материалов аспирантами и соискателями. В мае - июне 2007 года расширена тематическая направленность значительного числа включенных в Перечень изданий, при этом особое внимание обращалось на обеспеченность журналами регионов». В письме также говорилось, что перечень журналов и изданий будет корректироваться ежегодно и делался анонс новой уточненной июльской версии.

Новый расширенный Перечень ВАК действительно появился в первой половине июля 2007 года, в нем содержалось уже 1319 наименований. Таким образом, по сравнению с декабрем список ВАК был дополнен более 400-ми изданиями и журналами, т.е. увеличился почти наполовину (45%). Новый список почти в полтора раза больше сокращенной декабрьской версии и даже на 20% больше дореформенного. Спрашивается: за что боролись? Как справедливо заметил доктор биологических наук, один из лидеров проекта Scientific.ru Михаил Гельфанд, «результат расширения списка привел к тому, что его существование стало бессмысленным: по-моему, теперь уже нет издания, которое объявляет себя научным и не входит в список» (подробнее комментарий М.Г. см. ниже).

Перевод нескольких версий списков ВАК [6] из Word в Excel позволил нам составить следующую таблицу:

Таблица 1. Как менялось количество изданий в списке ВАК в 2000-2007 гг.

(основана на информации в СМИ и собственных подсчетах автора статьи)

Год
Количество журналов и изданий
Из них число журналов, где рекомендовалось
(до 1 июля 2004 г.), а теперь необходимо опубликовать результаты исследований по докторским диссертациям
Зарубежные научные журналы и издания
2001
640
100%
0
2001-2005
1105
100%
0
Ноябрь 2006
910
684 (75% из всех)
1423
Май 2007
913
789 (86% из всех)
1423
Июль 2007
1319
(1244 в общем списке и 75 в дополнительном)
882 (67% из всех)
(856 в общем списке и 26 в дополнительном)
1423

Анализ трех последних «послереформенных» версий позволяет сделать вывод, что на первом этапе с декабря 2006 г. по май 2007 г. список ВАК претерпел только качественные изменения. Аттестационной комиссии удалось сдержать «контрнаступление» научной общественности и сохранить общее число изданий, однако более ста журналов из этого списка были повышены в статусе, получив возможность публиковать изыскания по докторским диссертациям.

Ближе к лету ВАК решил действовать по принципу «чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало», по сути, одобрив возврат к дореформенному status quo. Общее число изданий опять значительно выросло, в то время как доля «докторских» журналов снизилась за счет роста числа обычных, «кандидатских» журналов. По мнению ряда экспертов, эти изменения носят в т.ч. и предвыборный характер – ликвидировать любые раздражители, спокойствие научного сообщества превыше всего. Возможно, российский список был также расширен, чтобы «уравновесить» его с обширным списком зарубежных научных журналов и изданий.

В интервью Радио «Свобода» (25 июля 2007 г.) М. Кирпичников пояснил, что «…после того, как 900 наименований российских журналов были опубликованы, посыпался вал предложений от журналов. Поначалу было принято решение, что пересмотр будет не раз в пять лет, как было раньше, а раз в году в конце года. Мы это сделали 1 января 2007 года и думали, что следующий пересмотр будет 1 января 2008 года. Но в первый год мы решили сделать сессию сейчас, в мае-июле. И несколько дней тому назад опубликована новая версия с расширением списка российской части журналов до 1300 с лишним российских журналов. Думаю, что это во многом снимет то напряжение, которое было создано» [7].

Далее, академик Кирпичников, реагируя на критику по коррупциогенности данного списка, добавил, что на сайте ВАК был опубликован «некий комментарий к тому, как вообще редакции журналов должны себя вести в этой ситуации по отношению к соискателям». Действительно, в пояснении к Перечню ВАК (30 ноября 2006 г.) написано: «Высшая аттестационная комиссия Министерства образования и науки РФ обращает внимание редакционных советов и лично редакторов отечественных журналов и изданий, включённых в Перечень на необходимость оказания оперативной и бескорыстной поддержки аспирантам и соискателям в опубликовании научных материалов».

Председатель ВАК через эфир радиостанции попросил соискателей, «которые сталкиваются со случаями злоупотреблений, вымогательства [от редакций], немедленно сообщать это в ВАК. …Кроме общего заявления о том, что идет вымогательство, никаких конкретных сообщений не поступает, а это, по существу, не дает ВАКу возможность что-либо предпринять». Кирпичников подчеркнул, что возможности ВАКа по борьбе со злоупотреблениями ограничены, это дело, скорее, Комитета по печати. Узнав о случаях коррупции, ВАК может лишь исключить тот или иной журнал из своего списка. «В конце года мы проведем очередную сессию журналов, и я думаю, что там будут журналы, которые будут исключены из этого списка» [7].

Принципы составления данного Перечня научных журналов и изданий остаются по-прежнему не ясны. На интернет-конференции 23 марта 2006 г. в компании «Гарант» глава ВАК говорил: «это должен быть перманентно меняющийся список. Должны быть выработаны правила игры. Необходимо определить, каким образом должен меняться список, что он должен учитывать...» (этот фрагмент уже цитировался А. Куприяновым в его эссе о списке ВАК) [9].

Тогда же М. Кирпичников заявил, что «по наиболее горячим вопросам, в том числе и по списку журналов, мы будем создавать экспертные рабочие группы. И сейчас поставлена задача, накоплен опыт до того, как мы придем к очередному рассмотрению списка журналов и, соответственно, вопросов, связанных с импакт-фактором журнала и индекса цитирования автора. Вот я бы очень хотел, чтобы комиссия, которая будет у нас функционировать, подготовила свои предложения по ряду вопросов: по списку журналов, по учету импакт-фактора журнала, в том числе по индексу цитирования. То есть эта работа предполагается. Каким будет результат, я думаю, мы узнаем осенью этого года, когда комиссия закончит свою работу» [9]. Осень 2006 года уже давно прошла, а ясных и четких критериев формирования списка ВАК так и не появилось.

Многие ведущие ученые (отклики некоторых из них мы публикуем ниже) говорят, что список ВАК – это нелепость и анахронизм. Однако Михаил Кирпичников в интервью "Полит.ру" отметил, что отказаться от особого российского списка журналов и изданий нет никакой возможности: «Если их отбирать по тому же принципу, что мы отбирали иностранные, – т.е. по импакт-фактору, составляющему больше двух, – лишь несколько российских журналов может попасть в этот список, да и то – по редким специальностям. А ведь у нас огромная страна… Где же смогут опубликоваться те тысячи соискателей, которые сейчас пишут свои научные труды? В конечном счете, хорошо бы, чтобы этот список вообще перестал существовать, потому что, в идеале, результаты диссертаций должны публиковаться просто в научных, действительно рецензируемых, журналах – без всяких списков. Но пока ввести такое правило в нашей стране невозможно» [1].

Стоит отметить, что совершенно разумные доводы М. Кирпичникова довольно часто заканчиваются тупиковой фразой «это пока невозможно», «к этому научное сообщество еще не готово». Движение науки в России к нормальному состоянию откладывается на далекую перспективу. Скорее всего, сейчас руководителю ВАК не до критериев и списков – его главные усилия направлены на то, чтобы изменить статус комиссии, получить больше степеней свободы, переведя её под прямое подчинение председателя Правительства РФ. Однако нам кажется, что любые реформы, даже такие, казалось бы, простые, как пересмотр Перечня научных журналов и изданий, должны быть серьезно обдуманы и обсуждены с ведущими российскими учеными. Иначе получается, что ВАК действует по принципу «шаг вперед, два шага назад», способствуя тому, что стирается грань между наукой, околонаукой и псевдонаукой.

Существование в одном списке ведущих авторитетных журналов с более-менее серьезным peer-review и никому неизвестными изданиями с сомнительной репутацией приводит к тому, что границы между хорошей и плохой наукой просто стираются. Зачем соискателю кандидатской степени стремится к публикации в ведущем научном журнале, если список менее требовательных изданий столь велик? Редактора ведущих академических журналов говорят о том, «отклоненные нашими рецензентами и редколлегией журнала статьи часто без исправлений публикуются в менее требовательных журналах» (из статьи Ю. Наточина «Все на выборы!») [16].

Особенно примечателен такой феномен списка ВАК как журналы – «многостаночники», в которых можно публиковать статьи по весьма далекому другу от друга кругу научных дисциплин и речь здесь не идет о междисциплинарности. В качестве примера, можно привести научно-технический журнал «Двигатель» – «докторский» сразу по пяти дисциплинам: энергетике, экономике, философии, социологии и культурологии. Еще один «многостаночник» – «Вестник МГТУ – труды Мурманского государственного технического университета», имеющий право публиковать кандидатские исследования по философии, а также кандидатские и докторские по машиностроению.      

В июле 2007 г. в список ВАК вернулись многие из тех изданий, который были исключены из него в ноябре 2006 г. По-видимому, все из них выполнили требование о наличии подписки. Вернулись в список ВАК такие журналы по физико-математическим наукам как «Астрономический вестник», «Вопросы электромеханики», «Геофизика», «Гравитация и космология», «Компьютерная оптика», «Материаловедение», «Ядерные измерительно-информационные технологии» и другие. Стоит отметить возвращение в список ВАК «Социологического журнала» – одного из наиболее серьезных академических изданий по социологии в России. Снова «в строю» – такие журналы как «Гуманитарные и социально-экономические науки», «Философия науки» и другие.

Соискатели степеней по экономическим специальностям теперь снова смогут публиковать свои статьи в журналах «Экономист», «Экономика сельского хозяйства России», «Экономический журнал ГУ-ВШЭ». Среди свежевключенных изданий по экономике – «Банковские услуги», «Микроэкономика», «Пространственная экономика», «Региональная экономика: теория и практика», и многие другие.

К радости искусствоведов в список ВАК вернулся журнал «Театральная жизнь». Впервые в список попали журналы «Балет», «Дом Бурганова. Пространство культуры», «Русское искусство», «Сцена», «Третьяковская галерея», «Вопросы театра», «Искусствознание» и другие. Интерес исследователей к творчеству великих русских писателей и поэтов отмечен такими изданиями как «Достоевский: Исследования и материалы», «Александр Блок: Исследования и материалы», «Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома», «Пушкин и его современники», «Пушкин: исследования и материалы».

Интенсивное внимание государства к развитию нанотехнологий не могло не сказаться на появлении в Перечне научных журналов новых изданий по этой или близкой тематике. Среди них: «Нанотехника» и «Российские нанотехнологии». Среди впервые попавших в список ВАК – журналы «Мембраны», «Сверхкритические флюиды: теория и практика», «Химическая физика и мезоскопия», «Химия гетероциклических соединений» и другие.

Список ВАК значительно пополнился журналами по медицине и фармакологии. Более 30 медицинских журналов («Астма», «Боль», «Антибиотики и химиотератия» и др.) были в старом списке ВАК (2001-2005 гг.), а теперь вернулись вновь. Среди новичков: «Андрология и генитальная хирургия», «Вестник Военно-медицинской академии», «Вестник Национального медико-хирургического центра им. Н.И. Пирогова» и другие.

Сильно выросло число журналов и изданий по юридической тематике: «Адвокат», «Адвокатская практика», «Бизнес в законе», «Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения», «Землеустройство, кадастр и мониторинг земель», «Информационное право», «Ленинградский юридический журнал», «Международное право – International Law», «Нотариальный вестник», «Нотариус», «Ученые записки юридического факультета», «Юридическое образование и наука», «Юриспруденция», «Юрист», «Юрист ВУЗа». Журнал «Современное право» вернулся в список ВАК после года отсутствия.

В июле 2007 г. список ВАК был дополнен вестниками и известиями больших и малых вузов России. Вернулись такие издания как «Вестник Белгородского университета потребительской кооперации», «Вестники РУДН» и другие. Среди новых: «Аспирантский вестник Поволжья», «Вестник Алтайского государственного аграрного университета», «Вестник Бурятской государственной сельскохозяйственной академии», «Вестник Брянского государственного технического университета» и многие другие, очевидно представляющие совершенно разную значимость для науки.

Стоит отметить, что список ВАК не очень удобен в работе: чтобы найти издания по отдельной специальности, нужно пролистать все 62 страницы июльского перечня. Филологи уже проделали кропотливую работу и здесь можно скачать список обязательных изданий по филологии.

Пожалуй, многие ведущие ученые, наблюдая за видоизменениями списка ВАКа, могут только развести руками. Анализ последних версий Перечня научных журналов и изданий показывает, что Высшая Аттестационная Комиссия пока не определилась с главным вектором своих устремлений – движемся ли мы на встречу мировой науке или же стремимся создать свою суверенную, но, увы, провинциальную науку. Список ВАК можно воспринимать и как меру по протекционизму российской науки, и как пример российского ГОСТа для науки. Однако протекционизм для российских потребителей хорош, лишь тогда, когда качество изделий, выпускаемых в данной стране, не хуже, чем на Западе, а ГОСТ должен обеспечивать создание изделий только первого сорта. В науке, как и кулинарии, осетрины второго сорта не бывает.

Столь невнятные реформы, приводящие к прямо противоположным результатам, стали причиной прозвучавших призывов полностью ликвидировать сам список ВАК и институцию, его издавшую: «Я за ликвидацию и списка ВАК, и ВАК как такового», – пишет Владимир Гельман, политолог из Санкт-Петербурга. «Это милейшее учреждение отняло у меня несколько лет жизни (1976-1980) и не думаю, чтобы там что-либо изменилось к лучшему», – поддерживает его известный психолог, лингвист Ревекка Фрумкина.

Что же делать со списком ВАК?

Если считать ликвидацию списка ВАК и самой Высшей Аттестационной Комиссии шагом далекого будущего, достойным лишь пера научных фантастов, то каковы должны быть принципы отбора научных журналов и изданий в данный список?

На наш взгляд, правила включения/исключения изданий из списка ВАК, отнесения журнала к той или иной специальности должны быть четкими и ясными. Данная процедура должна быть гласной и совершенно прозрачной для научной общественности и, по возможности, максимально основываться на формальных количественных критериях.

Для журналов по естественнонаучным, техническим и медицинским специальностям за может быть взят уже упоминавшийся выше импакт-фактор, вычисляемый Институтом научной информации (ISI) и публикуемый в Journal Citation Records (JCR). По состоянию на 2006 г. таких журналов из России с ненулевым импакт-фактором – 107.

Много это или мало для российской science? Мы обратились к ряду экспертов с просьбой оценить список ВАК (их полные ответы приводятся ниже), в т.ч. попросили назвать те российские научные журналы по их тематике, которые находятся на уровне мировой науки. Список, предложенный каждым из экспертов (по физике, химии, молекулярной биологии), не превышал пяти наименований.

Ведущий научный сотрудник химического факультета МГУ, доктор химических наук Галина Цирлина в своем комментарии "Полит.ру" отметила, что «люди, которые ввели список ВАК, расписались в желании иметь российскую науку на порядок хуже того, что в мире считается наукой. Они сделали, таким образом, список ВАК инструментом окончательной ликвидации научных перспектив страны. Эти люди с гарантией споют в ответ песню о том, что не у всех и не всегда можно отсечь по импакт-фактору. Ну, так проведите планку там, где это с очевидностью возможно, и отдельно занимайтесь гуманитариями» (подробные ответы Г.Ц. см. ниже).

В пользу использования импакт-фактора ISI говорит хотя бы тот факт, что список российских журналов в рейтинге ISI по science, да возможно по social science тематике может быть увеличен несколькими несложными техническими шагами, хотя и требующих серьезной работы всей редакции. Главный редактор «Астрономического журнала» академик А. Боярчук в одном из интервью рассказал о том, сколько усилий пришлось приложить, чтобы повысить производственную дисциплину редакции, «что позволило выпускать номера журналов своевременно. Самым трудным было добиться, чтобы русская и английская версии выходили одновременно».

Алексей Иванов, кандидат геолого-минералогических наук, старший научный сотрудник Института земной коры Сибирского отделения Российской академии наук, проделал кропотливую работу, проанализировав возможность адаптации западного импакт-фактора к оценке отечественных журналов. Он полагает, что «с формальной точки зрения, ситуация с импакт-фактором (ИФ) отечественных журналов не такая уж и критическая, как может показаться на первый взгляд».

В этой связи, «для поднятия ИФ отечественных журналов в 1.5-2 раза», он предложил ряд конкретных мер: 1) «Сокращение срока от подачи статьи до её выхода из печати и организацию полнотекстового доступа к статьям через Интернет»; 2) «Дополнительный вклад в ИФ даст также унификация русскоязычных и англоязычных версий журналов. Наиболее полно эта проблема отражается в импакт-факторе журнала "Доклады академии наук". …Например, журнал "Геология и геофизика" в базе данных Института научной информации числится как "Geologia i Geofizika", а в англоязычной версии журнала он называется "Russian Geology and Geophysics"»; 3) «Важно было бы также стимулировать прием рукописей статей на английском языке, с тем, чтобы не ограничивать круг авторов и рецензентов только русскоязычными учеными (некоторые журналы уже движутся в этом направлении)». Те же предложения содержатся в статье Алексея Крушельницкого «Какая наука нужна ВАКу?».

Для журналов по социогуманитарным специальностям импакт-фактор ISI пока не может служить релевантным критерием оценки. В список ISI 2006 г. вошли всего лишь три российских журнала (см. подробности ниже), что говорит как об объективном уровне российского обществоведения, недостаточной квалификации редакторов, рецензентов и авторов («других ученых у нас для вас нет»), так и о проблемах, подчас не зависящих от самих ученых – пожалуй, нормальная (по Т. Куну) социогуманитарная наука может развиваться только в нормальной (по общепринятым демократическим нормам) стране.

На сайте ISI, сообщается, что Thomson Scientific каждый год оценивает приблизительно 2000 журналов для возможного вхождения в Web of Science. Процесс экспертизы состоит в оценке выполнения таких критериев, как выполнение основных стандартов издания журнала, включая своевременность публикаций, приверженность международным издательским нормам, публикацию библиографической информации на английском языке, включая названия статей, ключевых слов, абстрактов и процитированных статей. В ходе экспертизы также оценивается содержание журнала, географическое разнообразие – количество стран, где работают авторы и редактора. Для оценки качества журнала также применяется цитатный анализ, чтобы определить цитатную историю журнала и(или) цитатную историю его авторов и редакторов.

Как видим, для сильных социогуманитарных журналов эти требования не являются чем-то ирреальным. Многие журналы уже сделали ряд шагов на этом пути, публикуя и абстракты статей, и содержание журналов на английском языке. К сожалению, для российского журнала главной причиной для невхождения в список ISI (например, запаздывание с выходом номеров) может стать не столько организационные или экспертные, сколько финансовые проблемы, вызванные неразвитостью внутренней системы грантов в стране и уменьшением числа грантов из-за рубежа. Как отмечает В. Писляков, российские издания, «которые когда-то преодолели сложный квалификационный порог и стали расписываться в ISI, могли ввиду непредсказуемого финансирования не справиться в определенный момент с каким-либо из требований и прервать свое ISI-представление». Он, ссылаясь на [18], приводит данные, показывающие реальные последствия социальных реформ на вхождение российских журналов в базу ISI – с 1980 по 1998 г. доля русскоязычных изданий в Science Citation Index сократилась в 5 раз [13, C. 67].

Проблемы с вхождением в ISI испытывают многие научные журналы на национальных языках. Россиянам, пожалуй, наиболее интересен пример научных изданий Китая и Японии. По данным из статьи В. Пислякова, из 1600 японских научных журналов в базе ISI представлены лишь 162, а из 4200 китайских JCR расписывает лишь 70 журналов (на 2003 г.), т.е. менее 1.7%. По самым оптимистичным оценкам, доля российских научных статей, попавших в зону видимости ISI, не превышает 15-17% [13, С. 67]. Насколько ISI объективно оценивает уровень научных публикаций? Вся ли «хорошая» наука входит в базу данных ISI?

Биолог Сергей Шишкин, член проекта Scientific.ru, ведущий ряда разделов сайта Researcher@ - Российская научная диаспора отмечает, что «уровень естественнонаучных журналов, издающихся в Китае и Японии на местных языках, считают очень низким сами японцы и китайцы. Проблема языкового барьера для авторов действительно существует: многие японцы очень стесняются демонстрировать миру свое недостаточное владение английским, это их культурная особенность. Немецкоязычные журналы тоже в среднем много слабее соответствующих англоязычных (в т.ч. выходящих в Германии)».

По его мнению, «принципиальная слабость журналов на национальных языках связана с невозможностью привлекать широкий круг рецензентов – со всего мира, и с нежеланием сильных авторов скрывать хорошие идеи от огромного большинства научной общественности. Если некто публикует статью не в англоязычном журнале, значит, ему нечего сказать такого, чем бы он хотел поделиться с широким кругом коллег, о чем услышать их мнение, критику (обратную связь). …Если даже в международном журнале не всегда обнаруживают подлог или просто ошибки, то насколько больше таких случаев в национальных журналах, которые читает гораздо меньшее число специалистов, и уровень этих специалистов нередко в среднем намного ниже. …Если некто печатает нечто в неанглоязычном журнале без серьезных оснований, то это …в лучшем случае может означать, что у него не хватило времени довести работу до уровня, который был бы приемлем в международном журнале. Все это касается, конечно, естественных наук. В технических науках ситуация более сложная, хотя, видимо, часто близка к естественным» (см. подробнее ниже).

Физик Семен Ляхович в комментарии "Полит.ру" заметил, что «передний край российской физики (как и любой другой дисциплины) печатается в нормальных мировых журналах. Понятия национального журнала, как и национальной науки больше нет – нигде. В Швеции был такой некогда хороший журнал «Physica Scripta». Он всегда выходил на английском, но остался шведским, не глобализировался. И теперь ни один приличный шведский физик там не печатается, только шведские маргиналы. То же и у нас» (см. подробнее ниже).

По словам политолога В. Гельмана, «японские специалисты в области социальных наук – если это серьезные авторы – стремятся публиковаться по-английски. Думаю, что все не-англоязычные журналы, возникшие относительно недавно, испытывают проблемы с включением в ISI по сходной причине. В Финляндии журналы на финском в некоторых дисциплинах скоро могут исчезнуть совсем» (см. подробнее ниже).

«Что же нам делать с гуманитарной наукой?» – тема постоянной дискуссии среди «физиков» и «лириков» - российских ученых и научных журналистов, думающих о реформе российской науки. И вопрос «Что же нам делать с социогуманитарными журналами?» – её естественное ответвление. По мнению представителя проекта Scientific.ru, химика Галины Цирлиной, для науки должен быть единый принцип «”ничего отдельно российского быть не должно”. На пути включения в ISI стоят как минимум наличие англоязычной версии (иначе снаружи мало кто сможет цитировать) и определенная редакционная политика конкретного журнала, как в части принципов рецензирования, так и в технологии издательского процесса. Не берусь судить об исследованиях по русской литературе – но любые историки, социологи, психологи, чем они от нас отличаются в смысле возможной англоязычности? Как всегда, я считаю наиболее результативными локальные действия: собраться в одной редколлегии группе сильных людей с едиными взглядами и тащить в сторону ISI конкретный журнал. Появляются новые западные журналы и успешно попадают в ISI буквально за 1-2 года, техника-то известна».

Её коллега по Scientific.ru, С. Шишкин, в свою очередь, полагает, что с журналами по общественным дисциплинам все несколько сложнее: «Насколько я понимаю, образованный философ обычно свободно читает и на английском, и на немецком, и на французском, но писать предпочтет на родном языке или, по крайней мере, на том, к которому принадлежит его школа, иначе он многое просто не сможет адекватно выразить, или же потратит намного больше усилий на поиск формулировок на чужом для него языке, чем на работу с сутью вопроса».

По мнению зам. главного редактора «Социологического журнала» Ларисы Козловой, «с социогуманитарными журналами все обстоит не так, как с физико-математическими. Вряд ли издание наших журналов на национальных языках надо прекращать за ненадобностью. Если физики, химики, математики и прочие изучают "общечеловеческую" природную реальность и им полезно все писать на одном языке, то наши журналы описывают социальную реальность, а в каждом обществе, стране она своя. Убеждена, что многие реалии могут не совпадать в разных обществах и, соответственно, в чужестранных национальных языках может не содержаться понятий для их описания. Например, в российской социологии сейчас такая ситуация: часто мы пользуемся кальками с английского языка, фактически пытаясь описать то, чего нет в нашем обществе... Русскоязычных же понятий при такой быстроизменяющейся социальной действительности часто не хватает. Так что, на мой взгляд, надо стараться использовать понятия на русском языке (в том числе вводить новые, адаптировать иноязычные и т.д.), а затем переводить содержащие их тексты на иностранные языки».

Она полагает, что для того, «чтобы русскоязычные понятия начали работать, надо написать горы статей и книг на русском языке. Словом, надо добиться того, чтобы современная российская социология стала более-менее "нормальной" в куновском смысле (однако новые изменения в обществе повлекут за собой необходимость новой "нормализации", и так бесконечно). Но "ненормальна", в отличие от естественных и технических наук, способных говорить на одном языке, не только наша, но и вся западная социология» (однако у западных журналов по социологии с импакт-фактором ISI все обстоит гораздо лучше, хотя может быть им просто повезло с языком?).

Для включения ведущих российских социогуманитарных журналов в базу ISI понадобится время. Возможно, что уже сегодня, для оценки их качества стоит использовать создаваемый сейчас Российский индекс научного цитирования (РИНЦ), создатели которого пытаются учесть технологические и методологические ошибки создателей индекса ISI. Интересно, что свои национальные индексы цитирования уже создали Япония, Китай и Тайвань, причем там есть специализированные базы именно для социогуманитарных журналов.

Российский индекс научного цитирования

Один из создателей РИНЦ, уже нами цитировавшийся, Владимир Писляков в комментарии Полит.ру подтвердил, что «представление отечественных журналов общественнонаучного и гуманитарного профиля в международных индексах цитирования действительно крайне скудно. Достаточно сказать, что в общественнонаучный раздел базы данных Journal Citation Reports (JCR), определяющей импакт-факторы журналов, в 2006 г. включены всего три русскоязычных издания. Это "Вопросы психологии", "Социологические исследования" и "Психологический журнал"».

Он полагает, что «то, что из 1768 журналов по социальным и экономическим наукам, для которых считается международный импакт-фактор, только три – на русском языке, во многом обусловлено объективными причинами. Наши журналы этого профиля действительно мало цитируют на Западе. Импакт-факторы 2006-го года перечисленных изданий соответственно равны 0,268, 0,227 и 0,202. Причем самоцитирование журналов в этих показателях составляет 78%, 95% и 68% соответственно. Т.е. можно сказать, что кроме самих журналов их практически никто больше не цитирует (особенно показателен случай «Социса»). В сумме все статьи этих трех журналов, вышедшие в 2004-5 гг., были процитированы в 2006 г. нерусскоязычными изданиями всего 6 раз (здесь я даже не останавливаюсь на том, цитировали их зарубежные авторы или снова наши ученые, но опубликовавшиеся на Западе)».

В. Писляков отмечает, что «в естественнонаучной сфере ситуация совсем другая: там и журналов наших в JCR более сотни, и цитирования идут как из отечественных, так и зарубежных изданий, и есть например шесть журналов с импактом более единицы. Это означает, что «в среднем» каждая вышедшая в них статья цитируется в течение двух последующих лет более одного раза в год. Если все наши журналы (как отнесенные к science, так и к social science) упорядочить по импакту, то первый общественнонаучный («Вопросы психологии») окажется только на 59-м месте из 110».

По его мнению, в деле составления рейтингов российских социогуманитарных журналов Российский индекс научного цитирования может быть очень полезен, т.к.

«1) ему нет конкурентов, международные индексы наши social science-журналы практически не включают;

2) он близок к полноте по охвату цитирований: зарубежные издания наши журналы практически не цитируют – такова ситуация на данный исторический момент».

При этом Владимир признает, что систему РИНЦ надо совершенствовать, добиваясь полноты охвата по изданиям и по времени, точности идентификации цитат и др. (подробнее с его идеями можно ознакомиться в статье «Зачем создавать национальные индексы цитирования?»).

В какой же стадии находится сейчас разработка РИНЦ? Проект начался в 2005 г. и ведется Научной электронной библиотекой (НЭБ), победившей в конкурсе Роснауки по разработке системы статистического анализа российской науки. Виктор Глухов, один из директоров НЭБ, отмечает, что проект «выполняется по заданию Агентства по науке и инновациям МОН. В этом году стартовал второй этап, который продлится три года – до конца 2009 г. …Основные цели этого этапа – расширение числа российских журналов, расписываемых в РИНЦ, до 1300-1500 наименований и создание программного комплекса для проведения полномасштабных наукометрических исследований с использованием индекса».

В комментарии "Полит.ру" он сообщил, что «в настоящий момент число изданий, которые мы обрабатываем, достигло 1238 наименований. К концу года их должно быть 1300. Полностью обработаны выпуски журналов 2006 года, сейчас идет обработка выпусков 2007 года. Собраны данные о 3500 российских научных журналах, около 3400 организациях и 500 тысячах авторах. Подсчитаны импакт-факторы журналов по текущему состоянию базы данных. Подсчитаны индексы цитирования авторов».

Пользоваться созданной системой РИНЦ может любой пользователь Интернета. Для этого надо зайти на сайт НЭБ (www.elibrary.ru), зарегистрироваться в его базе данных, затем перейти в раздел «Индекс цитирования», где выбрать пункт «Поиск журналов». Академические институты и библиотеки вузов помимо доступа к РИНЦ, также получают доступ к ряду подписных полнотекстовых изданий. Доступ к базе данных ISI предоставляется только на коммерческой основе, в России его сейчас имеют более, чем 150 российских научных организаций, и только два (!) российских вуза (Нижегородский государственный университет и ГУ-ВШЭ). Неофициально таблицы журналов и их импакт-факторов по версии ISI в Excel доступны всем российским исследователям и интересующимся на неофициальном или как говорит В. Писляков «на сером уровне».

РИНЦ создается на деньги Миноборнауки, но заинтересована ли ВАК в использовании этой системы? По словам В. Глухова, пока ни руководство Министерства, ни коллеги из ВАК не обращались в НЭБ с предложением применить их систему для оценки качества научных журналов. «В Министерстве образования и науки этот вопрос обсуждался, но скорее это мы выступали инициатором такого предложения, когда демонстрировали там наши разработки».

Он приводит примеры того, что достойные издания почему-то не входят в список ВАК: «у нас в системе можно отсортировать российские журналы по импакт-фактору РИНЦ. Например, если расположить российские журналы по информатике по убыванию значения импакт-фактора, то из первых 6 топ-журналов три названия не входят в список ВАК. Это "Научно-техническая информация. Серия 2" (второе место по нашему импакт-фактору), "Научно-техническая информация. Серия 1" (4-е место) и "Информационные ресурсы России" (6-е место). Такая же картина была по экономическим журналам. Эти примеры мы демонстрировали в Министерстве весной. И сказали, что по нашему мнению при составлении списка ВАК могли бы использоваться данные из РИНЦ (даже учитывая несовершенство российского индекса).

В любом случае использование данных РИНЦ помогло бы экспертам, которые составляют список ВАК. А если бы этот список создавался только на основе РИНЦ, то, возможно, не было бы таких споров о включении или невключении в него тех или иных журналов. Наше предложение никто не отвергал, просто сейчас нужны усилия, чтобы воплотить эту идею в жизнь (при всей неоднозначности списка ВАК, да и при всей неоднозначности РИНЦ – не все в научной среде поддерживают идею создания национального индекса). Вопрос пока остается открытым».

Действительно, система РИНЦ вовсе не всеми учеными воспринимается позитивно. Так, например, её создание вызвало бурную дискуссию между разработчиками РИНЦ В. Глуховым и В. Писляковым и участниками проекта Scientific.ru, выступающими за включение России в нормальную науку на интернет-форуме «Бытие российской науки».

По словам Г. Цирлиной, «отношение определенной части российских научных работников к самой идее РИНЦ навсегда останется крайне скептическим. … Даже по названию, этот проект воспринимается как попытка отделить нас от мирового сообщества, этой особостью уже нахлебались выше крыши, больше не хочется. …Поможет ли РИНЦ приведению в порядок российских журналов? В такой форме – вряд ли. Чтобы разделить эти журналы первично на заведомо безнадежные и имеющие шанс, вполне достаточно импакт-фактора (IF) с доступной на сегодня точностью. Речь давно уже идет о порядке величины, а не о самой величине. Ваши предварительные результаты показывают, что у кого общепринятый IF 0.2, то российский не станет 2.0. Что тут дальше уточнять? Мы-то знаем, что 0.2 – это ноль. Я даже подозреваю, что это небольшой минус, в смысле прямое указание на вредность издания. Необходимо очень сильно сократить число журналов, чтобы не умножать национальный позор. Политика вокруг журналов – это никак не наукометрический вопрос. Разумеется, чтобы журналы читали, они должны выходить на авторском английском, а не в переводе незнамо кем сделанном. Вся Европа давно справляется, независимо от языковой группы».

В ответ на это В. Глухов заметил, что «мы всего лишь делаем механизм, который поможет отделить зерна от плевел. И если этот механизм можно будет использовать как вспомогательный инструмент для оценки уровня нашего сегмента науки, то я буду счастлив. Если нет, то буду доволен хотя бы тем, что появятся “доморощенные” электронные журналы и книги. Мне как раз стыдно, что у нас это не развито. Вы говорите: «Объективное сравнение давно сделано специалистами каждого профиля. Любой назовет где печататься в данной области «прилично» и «неприлично», и разброса экспертных оценок начиная с определенного уровня научных работников почти не будет». И я вроде в своей области могу назвать такие журналы. Странно, что они почему-то не попали в новый список ВАК, а попали какие-то смешные. Так ведь эксперты отбирали и наверняка эксперты с «определенным уровнем». Давайте тогда и этих экспертов отбирать другими экспертами с их уровнем и так до бесконечности. И чтобы «проводить политику по отношению к журналам» нужно иметь в руках нечто большее, чем экспертная оценка, а ISI, сами знаете, всех наших журналов не охватывает».

Один из лидеров проекта Scientific.ru Михаил Гельфанд полагает, что необходимость существования российского индекса цитирования не вполне очевидна: «Конечно, поучительно было бы узнать, как часто «Ученые записки Тьмутараканского кулинарного колледжа» ссылаются на «Труды Московского института прикладной кулинарии». Подозреваю, что это позволило бы избавиться от многих иллюзий и, в частности, существенно проредить так называемый «список ВАК» (на всякий случай, специально подчеркиваю, что тут не идет речи о том, что периферийные издания автоматически хуже питерских или московских – это попросту неверно, а о том, что научные издания делятся на нормально рецензируемые и все остальные). Однако стоит ли это прояснение тех средств, которые должны быть затрачены на такую работу, неясно».

В. Писляков, в свою очередь, считает, что существование РИНЦ позволит не только создать аналитическую систему для объективного анализа состояния дел в российской науке, но и существенно повысить visibility российской науки, оказывая позитивное влияние на вхождение высокоимпактных по версии РИНЦ российских журналов в базу ISI. «Так в Китае за последние несколько лет существования национальных цитатных баз число китайских изданий, расписываемых в ISI, возросло более, чем в 2 раза – с 31 до 70!» [13, С. 68]. Как видим, пример Китая показывает, что импакт-фактор ISI не есть некие скрижали, спущенные с небес высокой науки, а наукометрический инструмент, на который редакциям российских журналов и их авторам можно и нужно воздействовать в хорошем смысле.

Все вышеизложенное – неясные принципы формирования списка ВАК, неиспользование в должной мере существующих импакт-факторов, как по версии ISI, так и развивающегося РИНЦ, позволяет сомневаться в том, что российской ВАК нужны какие-то формальные критерии для оценки качества российских журналов. Гораздо проще, «ловить рыбку в мутной воде», создавая повод для самого разного лоббирования и коррупции, плодя разносортную науку, наряду с высококачественной – тысячи псевдонаучных статей и псевдо кандидатов и докторов наук. Стоит также обратить внимание, что ведущие российские ученые говорят о том, что список ВАК не нужен (как не нужна, пожалуй, и сама ВАК), а воз и ныне там. Разновекторность устремлений, заявления о том, что надо бороться с плагиатом и повышать качество диссертаций, звучащие одновременно с включением в список ВАК изданий с самым разным качеством экспертизы приводят к тому, что главным продуктом нашей ВАК, вопреки желанию её руководителей, является воспроизводство псевдонауки или науки второго сорта.

Мнения ученых

При подготовке этой статьи "Полит.ру" обратилось к ряду российских ученых, представляющих как физико-математические, так и социогуманитарные дисциплины, с просьбой прокомментировать новый список ВАК. Было задано три вопроса:

1. Как вы вообще относитесь к списку ВАК?

2. Какие российские научные журналы по вашей специальности вы считаете действительно научными, о которых можно сказать, что они дотягиваются или находятся на уровне мировой науки?

3. Если оценить все те статьи, которые опубликованы в российских журналах по областям науки, которые находятся в сфере ваших научных интересов - "передний край" российской науки - то каков процент действительно ценных для науки статей?

Поступившие ответы:

Андрей Алексеев (социолог, кандидат философских наук, ведущий научный сотрудник Социологического института РАН в Санкт-Петербурге, член Санкт-Петербургской Ассоциации Социологов, консультант американо-российского сайта "Международная биографическая инциатива"):

1. Все эти ВАКовские "перечни рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертации на соискание ученой степени доктора и кандидата наук" считаю полным бредом и ухищрениями чиновников, которые настолько малограмотны, что даже не понимают, что рецензируемыми бывают статьи, а вот журналы – рецензирующие (в смысле осуществляющие рецензирование, прежде чем опубликовать).

Вы еще не сталкивались с последним изобретением Фурсенко с Зурабовым – сколько баллов начислять научному сотруднику за публикацию в том или ином издании и за доклад на той или иной конференции? Скоро введут ЕГЭ для кандидатов наук. Но молодым людям, понятно, нужны статус и зарплата. Поэтому к данному списку следует относиться, как к еще одному правилу "оформления" диссертации. Приспособятся! Кто за так, а кто за деньги.

Раз уж получилось вернуть в список «Социологический журнал», то нельзя ли включить в него ФОМовскую "Социальную реальность" или Левадовский "Вестник общественного мнения"? Ведь посерьезнее будут, чем Известия Тьму-тараканского университета. Я бы еще и за питерский "Телескоп" походатайствовал, да Миша Илле (его редактор и учредитель) спасибо не скажет, ему и так хорошо. И Борису Докторову или Андрею Алексееву в его журнале тоже неплохо.

2. Насчет мировой науки – вопрос неоднозначный, особенно для социальных наук. Следование профессиональному канону иногда бывает губительнее следования идеологическому. "Ценное для науки" это как: открывающее новое или отвечающее стандартам? В общем, затрудняюсь ответить.

Мне кажутся вполне научными и изредка даже слегка обгоняющими мировой уровень некоторые лекции в "Билингве" на Полит.ру. Но за них, полагаю, не начисляют баллов, и не учитываются они в Перечнях ВАКа.

* * *

Владимир Гельман (политолог, кандидат политологических наук, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге):

1. К списку ВАК я отношусь отрицательно – это дополнительный административный барьер на научном рынке, порождающий извлечение ренты со всеми ее атрибутами (коррупция etc.). Дело не в том, какие издания достойны включения в список, а какие – нет, а в бессмысленности самого списка ВАК (равно как и ВАКа как такового).

2. Практически все российские журналы, представляющие какую-либо ценность для политической науки, в список ВАК входят, тут проблем нет. А вот сравнение их с уровнем мировой политической науки (точнее, американской и европейской), пока что, боюсь, равнозначно сравнению отечественного автопрома с зарубежным. Хотя лучшие российские политологические издания – "Полис", "Политическая наука", в какой-то мере "Полития" и недавно начавший выходить "Политэкс" пытаются ориентироваться на международные образцы научных изданий по социальным наукам, но научные журналы в принципе не могут быть лучше, чем позволяет общий уровень развития научной дисциплины в нашей стране, ведь "других писателей у нас нет"...

3. Не берусь судить, какая доля из публикуемых сейчас статей (не только в России, а вообще) имеет ценность для науки – это станет ясно лет через 5-10, не ранее. Но если поставить вопрос иначе – какая доля отечественных научных статей имела бы шанс на то, чтобы быть опубликованными в ведущих международных изданиях, то для российской политической науки ответ был бы – не более 2-3%. Не берусь судить о социологии, возможно, здесь эта доля была бы несколько выше.

* * *

Михаил Гельфанд (доктор биологических наук, заведующий Учебно-научным центром "Биоинформатика" в составе Института проблем передачи информации РАН)

1. Первый вопрос можно заменить таким: как Вы относитесь к ВАК? Ответ: как к неизбежному злу. В нормальной ситуации качество степени гарантируется именем присудившего ее института/университета. Поскольку у нас на обладание степенью завязаны конкретные финансовые блага от государства (доплаты) и административные ограничения (для каких-то видов деятельности обязательно быть кандидатом или доктором), то появляется необходимость в фильтрации совсем уж липовых степеней.

Теперь про "список". В принципе, идея была относительно разумная - выделить относительно приличные журналы в куче мурзилок. В предыдущем варианте списка возникло две проблемы: (1) формулировка была неудачна, и потому многие секретари диссертационных советов требовали публикация в российских журналах даже при наличии публикаций в международных журналах из списка и (2) сам список был несовершенен: в него не вошли очень многие сильные международные журналы и какие-то приличные российские (впрочем, кажется, эти проблемы были в основном у гуманитариев). Сама по себе процедура формирования списка была не вполне понятна и, в частности, не было опубликовано процедуры, согласно которое можно было бы подавать предложения по расширению списка.

Результат расширения списка привел к тому, что его существование стало бессмысленным: по-моему, теперь уже нет издания, которое объявляет себя научным и не входит в список. По ручному (потому, возможно, неточному по мелочи) подсчету, в списке 255 журналов, которые годится "по биологическим наукам"). Из них примерно сотня на самом деле чисто медицинские журналы и около 20 сельскохозяйственных. Само по себе, конечно, это не криминал, поскольку среди специальностей, по которым присуждаются степени по биологическим наукам есть много смежных с медициной и агрономией (впрочем, мне трудно представить себе кандидатскую по биологии, основанную на статьях в журналах "Сыроделие и маслоделие" или "Хранение и переработка сельхозсырья"), но можно опасаться, что уровень биологических работ в этих журналах в среднем невысок просто ввиду отсутствия соответствующей квалификации у редколлегии.

Но, кроме того, туда вошло более пятидесяти "вестников", "трудов", "известий", "бюллетеней" и "ученых записок" отдельных вузов и институтов, даже лучшие из которых невозможно считать солидными изданиями с нормальной процедурой рецензирования. Есть и просто анекдоты, например, в дополнительном списке имеется издание "Вестник университета" – какого же?

Таким образом, из двух с половиной сотен журналов собственно биологическими можно считать не более пятидесяти, причем это покрывает и молекулярную и клеточную биологию, и физиологию, и общую биологию.

2. «Молекулярная биология». Отдельные статьи приличного уровня публикуются в «Генетике» и «Биофизике».

3. Не уверен, что в указанной постановке вопрос имеет смысл. Что такое «действительно ценная статья»? Ценность научной статьи – вещь даже не то, чтобы условная (как раз это каким-то образом можно оценить), но в любом случае – непрерывная. Соответственно, доля «действительно ценных» зависит от того, где вы ставите порог ценности.

Кроме того, даже если отвлечься от первой проблемы, я не смогу ответить на этот вопрос (и никто другой не сможет): во-первых, я не читаю сколько-нибудь систематически российские журналы; во-вторых, многие из них я просто и не вижу. Я не знаю, сколько статей по геномике и биоинформатике (или тому, что авторы считают таковым) печатается во всех этих многочисленных вестниках – поэтому даже если считать, что я примерно представляю себе, сколько минимально приемлемых статей печатается в основных журналах (малые десятки в лучшем случае), я не знаю знаменателя – сколько всего статей печатается по городам и весям. Статей, которые могли бы быть опубликованы в международном журнале приличного уровня, но вместо этого опубликованы по-русски – единицы.

Мы печатаем по-русски либо заказные обзоры (из уважения к заказавшему изданию либо по различным сентиментальным соображениям), либо первые статьи студентов и аспирантов (чтобы не решать сразу две педагогических задачи – учить писать статью и учить писать по-английски), либо предварительные результаты (для самодисциплины – чтобы зафиксировать промежуточное состояние), либо, наконец, чтобы не иметь проблем с отсутствием русскоязычных публикаций при защите (см. ответ на вопрос 1). Этого оказалось достаточно, чтобы получить в прошлом году МАИКовскую премию за лучший цикл.

* * *

Григорий Крейдлин (доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка Института лингвистики РГГУ):

1. К списку ВАКа отношусь крайне отрицательно: увеличивается время на публикации, очереди становятся на многие годы, сам список случаен и больше объясняется географией изданий, чем престижем, не ясно, кто рецензенты статей и т.д.

2. Помимо авторитетных, апробированных многие годы центральных изданий РАН («Вопросы языкознания», «Известия РАН» (Серия литературы и языка), «Русский язык», «Русский язык в научном освещении», «Вестники» Москвы, Санкт-Петербурга, Екатеринбурга, Саратова (ТАМ ШКОЛЫ!!!!), «Вопросы филологии» и некоторых других нужен отбор, но даже не изданий, а статей и рецензентов – нужно определить опытными путем оптимальное число изданий (посчитать среднее число публикаций, диссеров, индекс цитируемости, авторитетность автора, актуальность публикации...)

3. 50 на 50.

* * *

Семен Ляхович (доктор физико-математических наук, профессор, Томский государственный университет руководитель регионального информационного бюро ИНТАС):

1. У меня сейчас нет времени подробно анализировать список ВАК. Но то, что я в нем увидел, создает впечатление, что он составлен абсурдно либерально. Там по физике принимаются вестники разных вузов (например, МВТУ, МГУ и пр.). Ни один вменяемый физик, если у него есть минимально сносный результат не станет его там публиковать и напечатает где-то еще.

2. По теоретической физике в России есть 3-4 относительно сносных журнала: «Теоретическая и математическая физика», «Ядерная физика», «ЖЭТФ» и «Письма ЖЭТФ». Больше 2/3 того, что там печатают по моей тематике СЕГОДНЯ – откровенный отстой, а оставшаяся треть в основном посредственные работы, хотя и квалифицированные. Действительно крутых работ там практически не печатают сегодня. Мне ближе всего по профилю «ТМФ», но я отказался его рецензировать, несмотря на многочисленные просьбы – присылают на рецензию уже совсем мрачные глупости, невозможно просто читать. А еще 15 лет назад это был нормальный журнал. Остальные из перечисленных – еще хуже. Их импакт-фактор в пределах 0.2–0.5, а у различных вестников ниже 0.1. Если человек публикует там статью по физике, то ему надо давать не докторскую степень, а лишать кандидатской.

3. Передний край российской физики (как и любой другой дисциплины) печатается в нормальных мировых журналах. Понятия национального журнала, как и национальной науки больше нет – нигде. В Швеции был такой некогда хороший журнал «Physica Scripta». Он всегда выходил на английском, но остался шведским, не глобализировался. И теперь ни один приличный шведский физик там не печатается, только шведские маргиналы. То же и у нас. Разница разве что в том, что у нас, кроме некогда приличных, но опустившихся изданий, есть еще и эти вестники, которые никогда не были сносными. И их количество только возросло.

* * *

Владимир Магун (социолог, кандидат психологических наук, зав. сектором исследований личности Института социологии РАН)

1. Но что обращает внимание в списке ВАКа – это отсутствие там, пожалуй, самого интересного и очень давнего российского журнала – Вестника Левада-центра! Это просто позор. Я даже думаю, что пусть будут слабые журналы – бороться против них нелегко, но главное добиться, чтобы были сильные в списке и не исключено, что такая инклюзивная цель проще м.б. достигнута коллективными усилиями, чем цель убрать из списка слабые журналы. Это, конечно, оставляя за пределами нашего обсуждения смысл (бессмысленность) ВАКа и всех его инструментов, неспособность его организовать поддержание научных стандартов – во всяком случае, в социологии и подобных случаях, и т.п.

2, 3. Вопрос про степень научности – вопрос для меня довольно трудный, ведь критерии адаптируются к ситуации и мои критерии довольно сильно снижены – их довольно похоже описал Е.И. Головаха, когда сказал, что многие статьи из его журнала вряд ли могут появиться в американском журнале, но он все же их издает, при этом жестко отсекая статьи явно низкого уровня.

* * *

Галина Цирлина (доктор химических наук, ведущий научный сотрудник химического факультета МГУ):

1. Список ВАК "вообще" мог бы стать разумным инструментом проверки качества диссертаций, если бы был четко заявлен отвечающий международным стандартам принцип выбора включаемых в список журналов. Очевидным для многих естественных наук принципом является планка по импакт-фактору, уровень планки зависит от специализации.

По моей узкой области разумная планка отвечает (в шкале 2006 года) импакт-фактору 1.5, при том, что интервал IF узкоспециализированных журналов в нашей области сейчас от 1.5 до 3. На этом фоне российский "топ-журнал" МАИК по нашей специальности с IF уже даже ниже 0.2 не может вообще обсуждаться, не будем тратить на это время (а в списке ВАК есть и еще куда «подзаборнее» профильные журналы).

По более широкой области (мы публикуемся не только в узкопрофильных журналах) шкала IF растягивается почти до 5, IF соответствующего российского "топ-журнала" заведомо ниже 0.5, точную цифру не помню, но этого достаточно.

Отрыв – десятичный порядок. Люди, которые ввели этот список, расписались в желании иметь российскую науку на порядок хуже того, что в мире считается наукой. Они сделали, таким образом, список ВАК инструментом окончательной ликвидации научных перспектив страны. Эти люди с гарантией споют в ответ песню о том, что не у всех и не всегда можно отсечь по IF. Ну, так проведите планку там, где это с очевидностью возможно, и отдельно занимайтесь гуманитариями.....

2. Химия – это очень широко, я нахожусь в отдельной пограничной зоне этой большой и крайне неоднородной науки, широко распростирающей руки свои, как известно, в дела человеческие. Спросите химиков другого профиля для полноты картины.

На мой взгляд, у нас есть три общехимических журнала, в которых не стыдно публиковаться: «Успехи химии», «Известия РАН. Серия химическая» и «Mendeleev Communications». Мне они по профилю не вполне подходят, и опыт публикаций в каждом – невелик, но впечатления очень контрастируют с многолетними впечатлениями от "родного" журнала «МАИК», упомянутого выше. То же могу сказать и как рецензент. Дотягивают ли они, эти три, до "мирового уровня"? Часто да, но, пожалуй, до среднего уровня. Является ли лично для меня публикация в таком журнале критерием успешности диссертационной работы? Нет, просто не является противопоказанием.... Все-таки, если речь идет о работах с участием молодых людей, которым предстоит жить (надеюсь) в совсем открытом мире, их надо приучать постоянно самим для себя поднимать планку, направлять работы в журналы с все более жестким и квалифицированным рецензированием.

Я очень надеюсь, что в работе и представлении результатов работы нашим нынешним аспирантам уже не придется руководствоваться ложнопатриотическими критериями, под прессингом которых прошла заметная часть нашей жизни. Поэтому для их становления крайне вредна сама постановка вопроса о российских и иных журналах.

Лучшее, что можно сделать для сохранения ярких традиций российской науки – через свои работы выносить традиции живыми, действующими в открытый мир, к широкому читателю, с применением цивилизованных издательских технологий. Есть и российские журналы (например, у физиков – названия всем хорошо известны), которые позволяют соблюдать этот принцип. Но не потому, что они российские, а потому что смогли сочетать историю и традицию с нормами сегодняшнего научно-исследовательского процесса.

Я считаю совершенно необходимым шагом решительную ликвидацию низкоимпактных российских журналов, и говорю об этом уже довольно давно, поэтому знаю типовые протестные реакции, крайне агрессивные. Бессмысленно биться лбом об эту стену, но два простых правила вполне может соблюдать каждый: (1) никогда не посылать статей в низкоимпактные российские журналы, даже если об этом "по дружбе" очень просят хорошие люди; (2) вынужденным образом обеспечивая своим аспирантам попадание в "Список ВАК", ограничиваться нормой "1 статья на аспиранта", выбирать журнал поприличней, а главное – объяснять аспирантам, что это вынужденная мера, связанная с идиотизмом ВАК.

* * *

Сергей Шишкин (кандидат биологических наук, научный сотрудник биологического факультета МГУ, ведущий ряда разделов сайта Researcher@ - Российская научная диаспора):

1. Безусловно, радует, что в качестве основного принципа формирования «списка ВАК» принято то, что «журналы должны быть качественными, должны пользоваться международной известностью» (слова из недавнего интервью председателя ВАК М.П.Кирпичникова Полит.ру). Однако на практике мы пока что видим совсем другую картину. При последнем изменении «списка ВАК» в него вернулось множество журналов, которые не только не «пользуются международной известностью» - иные из них попросту трудно всерьез называть научными. Например, одних названий, включающих слово "вестник", в нем где-то под три сотни – а ведь почти во всех таких журналах очень слабо контролируется уровень публикаций. В чем тогда смысл «списка ВАК», если он не задает хоть какую-то планку?

Понятно, что процесс составления списка сложен и трудно защитим от лоббирования. Но в том же интервью М.П. Кирпичников рассказал о механизме, который, возможно, позволил бы очистить список от многих несерьезных журналов: «То, что сегодня мы действительно можем сделать, так это потребовать предоставлять по требованию ВАК рецензии на публикации. Тайну рецензии, как и положено, можно сохранять, но ее текст журналы будут обязаны предоставить по запросу ВАК. Это весьма быстрый способ обнаружить фиктивно рецензируемые журналы». Механизм выглядит вполне работоспособным, и остается только удивляться, почему он не используется (или почти не используется). Если у ВАК не хватает организационных или финансовых ресурсов для того, чтобы запустить его в действие в полном объеме, может быть, Минобрнауки могло бы изыскать такие ресурсы и помочь в этом важном деле? Ведь ожидаемый результат здесь – это резкое повышение профессионального уровня защищающихся по всей стране. Более того, заодно появится серьезный стимул для редакций отечественных журналов поддерживать высокие научные стандарты. Все это должно многократно окупить затраты на проверку уровня рецензий.

Обсудить статью

Полезные ссылки:

Благодарим В. Пислякова (Библиотека ГУ-ВШЭ), П. Арефьева (НЭБ) за помощь в процессе подготовки статьи. В качестве основы для картинки "Список ВАК и 6-ой закон Паркинсона" взята иллюстрация с сайта издательства "Попурри".

1. Интервью Ольги Орловой с председателем ВАК, академиком М. Кирпичниковым «ВАК против «оборотней со степенью», 25 июля 2007 г.

2. Эссе Алексея Куприянова «ВАК радикально пересматривает список журналов», 12 декабря 2006 г.

3. Интервью Чимиза Ламажаа с Владимиром Мамаевым «Планируйте подвиг. Серьезные научные журналы придется штурмовать» // «Поиск», 22 декабря 2006 г.

4. Холшевников Константин. «Минусы остались, плюс исчез. Очередное решение ВАК может открыть дорогу недоброкачественным диссертациям» // «Поиск», 19 декабря 2005 г.

5. ВАКханалия 2006-2007. Беседовала Ольга Шляхтина // «Русский журнал», 31 декабря 2006 г.

6. Список ВАК журналов и изданий (2001-2005) (*.doc)

Список ВАК журналов и изданий (июль 2007 г.) (*.doc)

7. Проблема аттестации ученых в России: почему вводится система "Антиплагиат. ВАК" // Ведущий – Александр Костинский, радио «Свобода», 25 июля 2007 г.

8. Статья Александра Емельяненкова. Возведение в степень. Гласность позволит оздоровить работу ВАК, считает ее председатель академик РАН Михаил Кирпичников // "Российская газета" - Федеральный выпуск №4053 от 26 апреля 2006 г.

9. «Вопросы обеспечения единой государственной политики в области осуществления контроля и координации деятельности по аттестации научных и научно-педагогических кадров высшей квалификации» интернет-конференция Председателя ВАК Министерства образования и науки РФ, академика РАН Михаила Петровича Кирпичникова, 23 марта 2006 г.

10. Репортаж Яны Войцеховской «Как испечь диссертационный блин» о заседании Экспертного совета при ФАС России 4 июля 2007 г., на котором рассматривался список ВАК. 13 июня 2007 г.

11. THE THOMSON SCIENTIFIC IMPACT FACTOR

Импакт-фактор // Википедия

Васьковский В.Е. Что такое импакт-фактор и с чем его сравнивают // "Химия и Жизнь". 1993. № 9. С. 42 - 45.

12. Писляков В.В. Наукометрические методы и практики, рекомендуемые к применению в работе с российским индексом научного цитирования // Elibrary.ru

13. Писляков В.В. Зачем создавать национальные индексы цитирования // Научные и технические библиотеки. 2007. №2. С. 65-71.

14. Иванов Алексей. Импакт-фактор отечественных журналов как показатель положения дел в российской науке (на примере геологических журналов) // Scientific.ru

15. Алексей Крушельницкий. Какая наука нужна ВАКу? // Монитор реформы науки

16. Юрий Наточин, президент Физиологического общества им. И.П.Павлова, академик. На выборы! Селекция научных журналов должна быть коллективной // «Поиск», 2 марта 2007 г.

17. Маркусова Валентина. К использованию формальных научных критериев нужно подходить разумно // Opec.ru, 7 мая 2007 г.

18. Van Leeuwen e. a. Language biases in the coverage of the «Science Citation Index» and its consequences for international comparisons of national research performance // Scientometrics. 2001. Vol. 51, No. 1. P. 335–346.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.