Среди многочисленных народов России еще с 1920-х годов в особую группу обычно объединяются двадцать шесть так называемых «народов Севера». Эти народы выделяются своей малочисленностью, особым типом традиционного хозяйства, полукочевым или кочевым образом жизни со своим характерным укладом.
Несмотря на небольшую численность (все вместе — в пределах России -209 тысяч человек по переписи 2002 года), эти народы на протяжении веков заселяли и обживали огромные районы Севера Евразии и в настоящее время расселены от арктических тундр Таймыра на севере до предгорий Саян и широколиственных лесов Приморья на юге и от Кольского полуострова на западе до Чукотки на востоке. Область их обитания — около 7 миллионов квадратных километров — две пятых всей территории России, административно они входят в состав 16 краев, областей и республик, а также 7 автономных округов.
Недавно в «Демоскопе», в большом обзоре этнической картины переписи населения было отмечено, что ее результаты кладут «конец мифу о вымирании народов Севера».
Что же это за миф?
В массовом сознании населения CCCР давно уже существовало представление о том, что так называемые «малочисленные народы Севера», аборигены большей части территории страны, находятся на грани исчезновения. Более того, такой прогноз, неумолимый, как смертельный диагноз, висит над этими народами почти два столетия. Еще в XVII веке европоцентристская (а другой тогда не было) наука провозгласила неизбежное вымирание «диких народов» при столкновении с «белой цивилизацией». И хотя эти воззрения давно канули в лету, но зловещее слово «вымирание» крепко пристало к малым народам Севера. Тем более что на основе материалов о крайне высокой смертности, эпидемиях и голодовках, собранных по разным народам Севера на разных территориях и в разные периоды их дореволюционной истории, можно было говорить о сокращении их численности, что как бы подтверждало вывод о «вымирании» этих народов.
Либеральная российская общественность конца XIX — начала XX веков обвиняла в «исчезновении северных туземцев» правительство. Правда, скрупулезные исследователи того времени (Патканов, Майнов и др.) показали, что такое утверждение, как минимум, спорно и нельзя однозначно говорить о вымирании всех народов Севера.
Тезис о неминуемом вымирании народов Севера в царской России был прочно взят на вооружение после революции советскими обществоведами. От «вымирания», согласно общепринятой в то время исторической схеме, коренные северяне были якобы спасены революцией. А потом, «минуя тысячелетия» и феодализм с капитализмом, шагнули прямо в социализм, где и расцвели под мудрым руководством партии. При этом счастливой социалистической жизни советских северян обязательно противопоставлялась тяжелая и мрачная жизнь аборигенов зарубежного Севера, тем более что свидетельств тому хватало в зарубежной же литературе. Как неоспоримое подтверждение счастья и расцвета обычно приводили численный рост народов советского Севера (забывая при этом сообщить о более быстром численном росте «несчастных» зарубежных северян), а обратные случаи объясняли ассимиляционными процессами. Замечу, кстати, что количественный рост считался непременным спутником прогресса.
Со второй половины 1980-х, во время перестройки и в постсоветский период, в СМИ и популярной литературе появились многочисленные заметки, часто самих северян, где рассказывалось о реальной тяжелой и мрачной жизни российских народов Севера. Как и все перестроечные публикации, они были особенно заметны по контрасту с недавними утверждениями о светлой жизни в тайге и тундре. Снова аборигенов Севера называли не иначе, как «вымирающими», но теперь в таком положении обвинялся уже советский режим. Интересно, что пик «обвиняющих» голосов пришелся как раз на самый успешный, с точки зрения роста численности, период в жизни коренных народов.
Хотя сегодня, судя по многочисленным свидетельствам, положение северян по сравнению с концом 1980-х, изменилось не в лучшую сторону, но на фоне общероссийского кризиса слова о вымирании произносятся менее часто и не вызывают большого резонанса.
А что же происходит на самом деле?
Используя данные статистики населения [2], попробуем ответить на вопросы:
1. Что произошло в демографическом отношении за последние пятнадцать-двадцать лет у народов Севера и вымирают ли («испытывают ли депопуляцию») коренные жители российского севера?
2. Как можно оценить касающиеся этих народов итоги последней переписи 2002?
Благодаря тому, что в СССР (и до последнего времени в России) во многих документах фиксировалась персональная этническая принадлежность (запись о национальности в паспорте, похозяйственных книгах в сельской местности, а также в актовых записях о рождениях и смертях и т.д.), государственная статистика до сего времени разрабатывает данные естественного движения в национальном разрезе [3].
В моей работе о демографических проблемах народов Севера [4] на основе этих данных уже оценивалась развитие демографических процессов 1960-х — начала 1990-х.
Хотя, как будет показано ниже, не следует обольщаться точностью этих данных и построенных на них показателей, других данных у нас нет. Поэтому взглянем все же на официальные показатели естественного движения народов Севера за последние два десятилетия.
Родившиеся живыми | Умершие | Естественный прирост | Младенческая смертность* | |
1984-1988 | 30,2 | 10,5 | 19,7 | 41,1 |
1989-1993 | 25,7 | 10,8 | 14,8 | 30,4 |
1994-1998 | 19,8 | 12,6 | 7,2 | 32,5 |
1999-2002 | 17,6 | 11,7 | 5,9 | 27,6 |
Безусловно, произошло сильное уменьшение естественного прироста за счет резкого снижения рождаемости и некоторого роста общего коэффициента смертности (т.е. чисел умерших). Но естественный прирост у народов Севера все же остался положительным. И, повторюсь, на фоне естественной убыли населения всей России и русских, в частности, ситуация народов Севера порой рассматривается даже как «благоприятная» [5]. А иногда звучат и совсем фантастические утверждения, вроде того, что: «многие коренные этносы Сибири и Северного Кавказа в основном сохраняют традиционный образ семейной жизни, при котором дети появляются в период фертильности женского населения практически ежегодно» [6].
Вместе с тем, динамика показателей рождаемости и смертности у коренных народов Севера в 1990-е годы напоминает ситуацию 1970-х годов, когда резкое сокращение естественного прироста, было вызвано быстрым уменьшением числа родившихся. [7]
Быстрое и не прекращающееся снижение рождаемости очевидно. Да и то, что общий коэффициент смертности не слишком отличается от общероссийского, совсем не свидетельствует о действительно равной смертности. Нужны более точные измерители, такие как ожидаемая продолжительность жизни, но вычислить их нельзя пока не будут опубликованы подробные данные переписи населения 2002 года [8]. Вряд ли продолжительность жизни у коренных северян оставалась стабильной последние 10-15 лет, в то время как во всей стране она сократилась с почти 70 лет в 1988 году до 64 в 1994 и 65 в 2001 году [9]. Впрочем, даже в «хорошие» 1988-1989 годы у народов Севера она была равна 60 годам [10], на 10 лет меньше, чем по стране в целом. Для сравнения отметим, что в Гренландии в то время она составляла около 65 лет, а у коренных жителей Аляски около 69.
Могло бы немного радовать сокращение младенческой смертности в последние годы. Но, несмотря на снижение, ее уровень остается выше, чем у всего населения России (при том, что во всей России младенческая смертность в разы выше, чем в развитых странах), чем у некоренного населения Крайнего Севера и чем у зарубежных коренных северян (около 16‰ в Гренландии в 1997-2001 и менее 7‰ у аборигенов Аляски в 2000).
Другое обстоятельство вообще ставит под сомнение какое-либо снижение младенческой смертности у коренных северян. Дело в том, что с распространением новых паспортов, где отсутствуют сведения о национальности, запись о национальности в актах гражданского состояния стала не обязательной. И если для чисел родившихся и умерших доля событий, в которых национальность не указана, в северных регионах пока еще невелика (например, в Тюменской области в 2002 году 1,5% и 4,8% соответственно), в случаях смерти детей в возрасте до 1 года она очень значительна (в той же Тюменской области 36% в 2001 году, 29% в 2002). Поэтому возможно, что наши оценки младенческой смертности весьма занижены.
Вообще, ситуация со смертностью у народов Севера — как бы усиленное/ухудшенное отражение общероссийской. Самая большая, видимо, проблема российской смертности — чрезмерно большое число смертей от повреждений (несчастных случаев, самоубийств, убийств) — намного острее (хотя, казалось бы, острей некуда) стоит у коренных северян.
Доля смертей от повреждений у народов Севера Тюменской области составляла в 1998-2001 годах почти 37% всего числа смертей, в то время как в России в целом — 14%. А если сравнить с другими развитыми странами, то в достаточно северной и не слишком благополучной в этом отношении Финляндии — менее 8% (в те же годы), в США — 6% (1998), в других европейских странах и того меньше.
Можно резюмировать: в стране с позорно высокой смертностью (или, если больше нравится, с позорно низкой продолжительностью жизни — самой низкой среди развитых стран) наиболее высока смертность у народов Севера.
Тем не менее, до сих пор рождаемость у них превышает смертность, в то время как у большинства населения России — наоборот. Правда, это касается не всех народов Севера. У саами число смертей превышает число рождений. Практически нет прироста у энцев, возможно, у орочей и ороков (ульта); минимальный естественный прирост у ительменов, негидальцев и селькупов. Но все же для большинства северных народов России в настоящее время проблема демографического вымирания, депопуляции, т.е. превышения числа умерших над числом родившихся, не является самой главной.
При этом проблема сверхвысокой смертности не только существует, но и становится более острой, и она отнюдь не снимается тем, что число рождений у большинства народов Севера пока численно превосходит число смертей.
Прямым ответом на этот вопрос могут служить итоговые данные о численности населения народов Севера по данным переписей населения за последнее столетие, включая и самую последнюю. Данные, приводимые здесь, относятся только к двадцати шести народам Севера, считавшимся таковыми в 1989 году [11].
1926 | 1939 * | 1959 | 1970 | 1979 | 1989 | 2002** | ||
СССР | Россия | |||||||
Народы Севера всего | 132549 | 143359 | 131111 | 153246 | 158324 | 184448 | 181517 | 208980 |
в том числе: | ||||||||
Ненцы | 17566 | 24053 | 23007 | 28705 | 29894 | 34665 | 34190 | 41302 |
Эвенки | 38746 | 29666 | 24151 | 25149 | 27531 | 30163 | 29901 | 35527 |
Ханты | 22306 | 19160 | 19410 | 21138 | 20934 | 22521 | 22283 | 28678 |
Эвены | 2044 | 9698 | 9121 | 12029 | 12286 | 17199 | 17055 | 19071 |
Чукчи | 12332 | 13835 | 11727 | 13597 | 14000 | 15184 | 15107 | 15767 |
Нанайцы | 5860 | 8526 | 8026 | 10005 | 10516 | 12023 | 11883 | 12160 |
Манси | 5754 | 6315 | 6449 | 7710 | 7563 | 8474 | 8279 | 11432 |
Коряки | 7439 | 7354 | 6287 | 7487 | 7879 | 9242 | 8942 | 8743 |
Долганы | 650 | 3971 | 3932 | 4877 | 5053 | 6945 | 6584 | 7261 |
Нивхи | 4076 | 3902 | 3717 | 4420 | 4397 | 4673 | 4631 | 5162 |
Селькупы | 1630 | 6441 | 3768 | 4282 | 3565 | 3612 | 3564 | 4249 |
Ительмены | 4217 | 1706 | 1109 | 1301 | 1370 | 2481 | 2429 | 3180 |
Ульчи | 723 | *** | 2055 | 2448 | 2552 | 3233 | 3173 | 2913 |
Саами | 1720 | 1836 | 1792 | 1884 | 1888 | 1890 | 1835 | 1991 |
Эскимосы | 1293 | 1309 | 1118 | 1308 | 1510 | 1719 | 1704 | 1750 |
Удэгейцы | 1357 | 1743 | 1444 | 1469 | 1551 | 2011 | 1902 | 1657 |
Кеты | 1428 | 1243 | 1019 | 1182 | 1122 | 1113 | 1084 | 1494 |
Юкагиры | 443 | 507 | 442 | 615 | 835 | 1142 | 1112 | 1509 |
Чуванцы | 705 | 611 | *** | *** | *** | 1511 | 1384 | 1087 |
Тофалары | 415 | 410 | 586 | 620 | 763 | 731 | 722 | 837 |
Нганасаны | (1) | 738 | 748 | 953 | 867 | 1278 | 1262 | 834 |
Орочи | 647 | *** | 782 | 1089 | 1198 | 915 | 883 | 686 |
Негидальцы | 683 | *** | *** | 537 | 504 | 622 | 587 | 567 |
Алеуты | 353 | 335 | 421 | 441 | 546 | 702 | 644 | 540 |
Ульта (ороки) | 162 | *** | *** | *** | *** | 190 | 179 | 346 |
Энцы | *** | *** | *** | *** | *** | 209 | 198 | 237 |
Видно, что динамика в 1990-х годах оставалась такой же, как и в 1980-х. За все время сокращение численности народов Севера в целом отмечалось только в 1939-1959 годах [12], хотя по отдельным народам иногда фиксировали уменьшения численности и в другие межпереписные периоды.
Однако, к статистическим данным, в том числе данным переписи, следует относиться осторожно. Надо понимать их известную относительность [13], особенно по отношению к народам Севера. На переписную численность населения этнических общностей влияют не только естественное движение, но еще и межэтнические процессы. При этом очень важно также учитывать и изменение определения национальности при переписи, и административные решения, да и просто неточности или ошибки. У малочисленных коренных северян даже небольшие ошибки, не заметные для более крупных народов, приводят к значительным флуктуациям в динамике численности. Несколько характерных тому примеров (см. вставку 1):
Вставка 1 Административные решения: В 1983 году Магаданский облисполком постановил изменить запись в паспорте у камчадалов (метисированная группа, в предыдущих переписях с 1959 по 1979 записывавшаяся как «русские») на «ительмен». И в переписи 1989 года в этой области появилась полутысячная группа ительменов (для сравнения в 1979 году их здесь было по переписи всего 21 человек). В результате прирост численности ительменов по всей стране между переписями составил фантастические 80%. Изменение определения национальности при переписи: При переписи 1989 года группу коренного населения Анабарского района Якутской АССР (свыше 300 человек), считавшихся ранее якутами, стали записывать долганами. Это приблизительно на 7% увеличило прирост долган в межпереписной период. При переписи 1989 года были выделены как отдельный народ чуванцы, до того относившиеся к чукчам. Если этого не учитывать, прирост чукчей уменьшается на 10% (8% вместо 19%). То же самое можно сказать и об энцах, ранее причислявшихся к ненцам, и об ороках (ульта), которых до 1989 ошибочно переписывали как орочей. Неточности: Из-за созвучия названий постоянно путают при переписях эвенков и эвенов (и часто в местах традиционного расселения эвенков вдруг переписывают группы эвенов и наоборот), что искажает динамику этих народов и во всей России, и, особенно, в регионах их совместного проживания — в республике Саха (Якутия) и Хабаровском крае [14]. Ошибки: В 1959 и 1979 годах из-за таких ошибок значительные группы тофаларов (более 100 человек) появились в Азербайджане (1959 год) и в Узбекистане (1979 год). Для этого народа, на самом деле компактно живущего только в Иркутской области, численность которого составляла 500-600 человек, эта искусственная добавка значительно завысила реальную величину. То же самое произошло в 1989 году с нганасанами. При переписи кроме более чем 800 человек, живущих, вполне реально, на Таймыре, ошибочно переписали еще почти три сотни, якобы живущих в остальных частях Красноярского края (кроме Таймыра), и число нганасан выросло почти в полтора раза. Наконец, после каждой переписи статистические органы каким-то образом правят/уточняют уже полученные данные. Самый свежий пример — предварительные данные переписи 2002 года. Осенью 2003 года Госкомстат РФ опубликовал численность населения по национальностям (с точностью до тысячи человек, а наиболее малочисленных — до сотни), где численность 26 народов Севера составила 211 тысяч; затем те же сведения (но уже с точностью до единицы) прозвучали в докладе тогдашнего министра по делам национальностей Зорина — за счет расшифровки округлений «набежало» 212,5 тысячи. Окончательные итоги, как видно из таблицы 2, составили 209 тысяч. Уточнение «стоило» народам Севера 3,5 тысячи человек. Это не первый случай такого уточнения. Известно о дополнительной разработке итогов переписи 1939 года, а также о ревизии переписи 1979 года. Тогда по СССР было переписано почти 3000 орочей, в то время как в 1970 году их было всего 1089. После кропотливых трудов статистиков окончательным итогом стала цифра 1198, а миниатюрные вклейки с исправленными цифрами можно видеть на табуляграммах в фонде Госкомстата в РГАЭ. |
Пока, к сожалению, нет данных о распределении народов Севера по отдельным регионам, и мы не можем с уверенностью говорить об отсутствии или наличии вышеуказанных явлений и в последней переписи населения. Наоборот, существуют некоторые несоответствия, которые наводят на мысль, что и в 2002 году не обошлось без них.
Если отвлечься от вышеуказанных ошибок, то, имея данные о естественном движении (и миграции) отдельных этнических общностей, можно рассчитывать их численность, подобно тому, как это делается для всего населения [15]. А, сравнивая такие оценочные расчеты и результаты переписи можно говорить о степени влияния ассимиляционных/этнических процессов на численность того или иного народа. Разницу между естественным (демографическим) приростом и изменениями по переписи можно назвать «недемографической» убылью/приростом.
Судя по нашим исследованиям данных четырех переписей населения СССР (1959, 1970, 1979, 1989 годов), численность населения народов Севера определялась во многом, не только, и даже не столько их естественным движением (рождаемостью и смертностью), сколько ассимиляционными процессами. Народы Севера в целом ассимилировались главным образом русскими, а в Якутии — якутами.
В 1960-е годы (1959-1969) «ассимиляционные потери» составляли около 12% естественного прироста народов Севера, в 1970-х годах (1970-1978), они составили около 70%, сильно уменьшившегося естественного прироста, а в 1980-х (1979-1988) — снова около 12% [16]. К тому же усиливалась и культурная, и физическая ассимиляция коренного населения Севера. Одним из показателей культурной ассимиляции может служить рост числа лиц народов Севера, считающих русский язык родным (для эвенков и эвенов Якутии место русского языка занимает якутский). В 1959 году только 15% коренных северян назвали русский язык родным, в 1970 году — 23%, в 1979 году — 29%, а в 1989 году — уже 36%. Соответственно, уменьшается доля аборигенов Севера, называющих родным язык своего народа (с 76% — в 1959 году до 52% — в 1989 году). Что касается физической ассимиляции, достаточно сказать, что среди детей, родившихся у коренных матерей в 1984-2002 годах, почти половина была от отцов другой национальности [17]; в первой половине 1970-х таких было чуть больше трети [18].
Казалось бы, если учесть и эту тенденцию и уменьшившийся естественный прирост, численность народов Севера должна уменьшиться или вырасти незначительно, как показала в схожей ситуации 1970-х перепись 1979 года. Но, согласно переписи 2002 года, численность народов Севера увеличилась довольно заметно (табл. 3).
Численность населения по переписям населения | Прирост по данным переписи | Естественный прирост по данным текущего учета | Разница | ||
1989 | 2002 | 1989-2002 | |||
Народы Севера всего | 181517 | 208980 | 27463 | 25938 | 1525 |
в том числе: | |||||
Ханты | 22283 | 28678 | 6395 | 3620 | 2775 |
Манси | 8279 | 11432 | 3153 | 780 | 2373 |
Эвенки | 29901 | 35527 | 5626 | 3687 | 1939 |
Ительмены | 2429 | 3180 | 751 | 52 | 699 |
Селькупы | 3564 | 4249 | 685 | 98 | 587 |
Кеты | 1084 | 1494 | 410 | 145 | 265 |
Саами | 1835 | 1991 | 156 | -81 | 237 |
Юкагиры | 1112 | 1509 | 397 | 174 | 223 |
Ульта (ороки) | 179 | 346 | 167 | 6 | 161 |
Нивхи | 4631 | 5162 | 531 | 380 | 151 |
Тофалары | 722 | 837 | 115 | 58 | 57 |
Энцы | 198 | 237 | 39 | 0 | 39 |
Негидальцы | 587 | 567 | -20 | 15 | -35 |
Нанайцы | 11883 | 12160 | 277 | 354 | -77 |
Алеуты | 644 | 540 | -104 | 18 | -122 |
Эскимосы | 1704 | 1750 | 46 | 169 | -123 |
Орочи | 883 | 686 | -197 | -19 | -178 |
Долганы | 6584 | 7261 | 677 | 1014 | -337 |
Удэгейцы | 1902 | 1657 | -245 | 96 | -341 |
Чуванцы | 1384 | 1087 | -297 | 90 | -387 |
Ульчи | 3173 | 2913 | -260 | 160 | -420 |
Нганасаны | 1262 | 834 | -428 | 58 | -486 |
Коряки | 8942 | 8743 | -199 | 587 | -786 |
Чукчи | 15107 | 15767 | 660 | 1814 | -1154 |
Ненцы | 34190 | 41302 | 7112 | 8849 | -1737 |
Эвены | 17055 | 19071 | 2016 | 3814 | -1798 |
Видно, что в целом численность народов Севера выросла на полторы тысячи человек за счет «недемографических» причин, что составило около 6% всего прироста. Следуя вышеизложенной логике, можно предположить, что на сей раз ассимиляционные процессы поменяли знак, и теперь уже народы Севера ассимилируют другие народы.
Администрация на местах называет такой процесс «восстановлением национальности». Но, возможно, большие метисированные группы населения не имеют жесткой этнической привязки и могут изменять ее в зависимости от различных обстоятельств. Термин же «восстановление» предполагает наличие какой-то «базовой», «истинной» национальности, которая была ранее потеряна/искажена/перепутана и только теперь, наконец, «восстановлена».
Поскольку такой прирост наблюдался далеко не у всех народов Севера, и «недемографические» рост или убыль у них сильно разнятся, правильно разобраться с современной этнодемографической ситуацией у народов Севера можно, только рассматривая ее по каждому народу и по отдельным территориям расселения с учетом многих социально-экономических и административно-политических обстоятельств. Ведь объединив народы Севера в одну группу и оперируя этим термином, мы нередко забываем, что это очень разные народы, по некоторым демографическим характеристикам различающиеся кардинально.
Попытка рассмотреть один аспект демографической ситуации, а именно сравнить для отдельных народов Севера естественный прирост по данным текущего учета за последний межпереписной период с приростом их численности по итогам двух последних переписей населения, 1989 и 2002 года предпринята в табл. 3 только по России в целом [19], поскольку данные по регионам пока отсутствуют.
Среди отдельных народов по величине такого прироста выделяются ханты и манси, суммарный недемографический прирост которых больше, чем по всем народам Севера в целом. Поскольку у этих народов в предыдущем тридцатилетии (от переписи 1959 до переписи 1989) была недемографическая убыль, можно предположить наличие больших групп метисного населения. В условиях, когда в Ханты-Мансийском округе на фоне нефтяного бума многое делается для материальной поддержки коренных народов, возможен рост национального самосознания и увеличение престижности коренной этнической принадлежности. Возможно, также и влияние простой экономической заинтересованности.
Схожая ситуация и у российских саами, для которых катализатором подъема национального самосознания могли стать резко выросшие после падения железного занавеса контакты с их зарубежными соплеменниками. И в то же самое время у саами самая низкая среди народов Севера рождаемость и самый низкий естественный прирост, точнее наблюдается естественная убыль населения.
А вот «недемографический» рост селькупов так легко не объяснить. Несомненно, есть многочисленные метисные группы, но вызывает сомнение возможность роста самосознания у территориально и этнически разрозненного народа.
Также трудно объяснить значительный численный рост ительменов; в качестве гипотезы, можно предположить смену этнической принадлежности у пограничных групп, ранее называвшихся коряками.
Весьма сомнительны и резкие изменения численности кетов — для них, на мой взгляд, нет оснований. Возможно — это очередные ошибки при самой переписи или обработке ее результатов.
Огромная «убыль» нганасанов — в большей части прямое следствие того, что при переписи 1989 года их численность была завышена (см. выше). Хотя, в меньшей степени, есть и реальная «недемографическая» убыль.
Что касается эвенков, их «недемографический» рост, по всей видимости, правдоподобно объясняется новой путаницей их с эвенами (учитывая, что их рост почти равен такой же убыли эвенов) или исправлением старой путаницы, а возможно и тем, и другим.
Рост таких народов, как ульта (ороки) и энцы, может действительно быть «восстановлением национальности». И те, и другие до переписи 1989 переписывались как другие народы.
С 1959 по 1979 всех сахалинских ороков/ульта официально считали орочами и переписывали как орочей, хотя, как знают этнографы, орочи на Сахалине не живут. Перепись 1989 года признала ороков отдельным народом. Однако, наряду с двумя сотнями ороков на Сахалине, тогда переписали и две сотни орочей. Можно думать, что в перепись 2002 они действительно «восстановили» свою этническую принадлежность, и этим объясняется и численный рост ороков, и большая численная убыль орочей.
Схожая ситуация у энцев. Во время всех переписей их считали частью ненцев, и только в переписи 1989 года — как отдельный народ. Увеличение их численности, невозможное, как и у ороков, с демографической точки зрения, надо полагать, отражает становление национального самосознания этого народа.
А вот «недемографический» рост численности юкагиров — это тенденция, продолжающаяся, судя по данным переписей населения, более сорока лет. Объяснения этому, которые я встретил у этнографов [20], можно отнести и к другим народам Севера, однако у них такая тенденция не наблюдалась.
У остальных народов Севера, как и при предыдущих переписях, наблюдается «недемографическая» убыль. Среди «убывающих» почти все народы Северо-Востока — чукчи, коряки, чуванцы, эскимосы и алеуты.
В литературе, особенно не этнографической, часто встречается утверждение, что коренную национальность выбирают из-за государственных льгот для народов Севера [21]. Отрицать этого полностью нельзя. Но, спросим непредвзято, а какую национальность должны выбирать дети коренных матерей, воспитанные в коренных семьях, живущие в северных поселках, зачастую даже не помнящие своего биологического некоренного отца? С другой стороны, несмотря на это и на то, что льготы для коренных северян существовали, в той или иной степени, почти весь советский период, в их численности все-таки наблюдалась «недемографическая» убыль. Да и сейчас наблюдается почти у половины народов.
Если отвлечься от возможных ошибок, есть все основания полагать, что мы имеем дело с новыми тенденциями этнических процессов у некоторых коренных народов Севера. Ведь раньше никогда не наблюдалось «недемографического» роста сразу у столь многих коренных малочисленных народов Севера [22].
Качнулся ли ассимиляционный маятник в другую сторону? Во всяком случае, можно говорить о том, что этнические процессы народов Севера — это не езда по «улице с односторонним движением».
Заметим, что результаты переписей населения США, показывают сходные процессы в «расовом» самоопределении американских индейцев. Американские ученые пришли к выводу, что 62% численного прироста индейцев в 1970-х и 35% — в 1980-х тоже были «недемографическими» [23]. Также интересно, что с введением в американской переписи 2000 года возможности фиксировать множественную/смешанную расовую принадлежность, на Аляске, кроме 98 тысяч коренных («Alaska Native or American Indian»; в 1990 их было около 86 тысяч), еще более 20 тысяч человек отнесли себя к смешанной коренной/некоренной расе.
Следует, однако, еще раз подчеркнуть, что этот рост не может быть мерилом демографической ситуации, и ни в коей мере не отражает какого-либо ее улучшения. Корреляция между демографическими параметрами и межпереписным приростом численности у рассматриваемых нами двадцати шести народов Севера мала — менее 0,3 с естественным приростом, еще меньше с показателями рождаемости и смертности. Поэтому демографическую ситуацию у народов Севера следует все же считать кризисной — главным образом из-за необыкновенно высокой, даже на чрезвычайно плохом общероссийском фоне, смертности.
Итак с демографической точки зрения вымирание народов Севера в ХХ столетии можно действительно считать «мифом». Вместе с тем, дальнейшее снижение рождаемости вполне может привести к их настоящей депопуляции. Причем их малочисленность делает их наиболее уязвимыми в этом отношении, а ведь перспектива исчезновения сейчас беспокоит и более многочисленные народы.
Поэтому народы Севера нуждаются в особых мерах по защите их образа жизни и среды обитания, по охране здоровья. Их численный рост не может служить критерием благополучия и оправданием для непринятия таких мер.
Примечания
[1] Статья подготовлена в рамках проекта «Народы Севера: право на жизнь. Демографическая ситуация». Проект финансируется Фондом Дж. и К. Макартуров, грант № 04-8131-000-GSS.
[2] Наши данные отличаются от данных авторов упомянутого обзора. Они ограничились естественным приростом за 6 лет (1995-2000), мы учли весь тринадцатилетний межпереписной период (1989-2002). По их «данным текущего учета» отрицательный прирост наблюдался у 17 народов из 26, по нашим — только у 2 (см. таблицу 3).
[3] Правда, данные о естественном движении народов Севера разрабатываются не по всей России, а по «районам Крайнего Севера» и по «районам проживания коренных малочисленных народов Севера». Эти районы частично совпадают друг с другом, частично нет. Наши расчеты, в основном, базируются на данных по районам Крайнего Севера, поскольку здесь живет значительно больше коренных северян — почти 160 тысяч из 182 тысяч во всей России (перепись 1989 года), в то время как в «районах проживания» — только 140 тысяч.
[4] Богоявленский Д.Д. Демографические проблемы малочисленных народов Севера //Население России 1994. Второй ежегодный демографический доклад. Отв. ред. А.Г. Вишневский. М., Евразия, 1994. С. 144-160.
[5] Например… «Отсутствие депопуляции — черта, которая отличает округ от других районов области и России… Важное значение для относительно благоприятной демографической ситуации в Ненецком АО имеет демографическая ситуация среди ненцев» (Преминина Я.К. Современные тенденции демографического развития Ненецкого округа // Демографическая ситуация в Архангельской области. Архангельск, Поморский ГУ, 2003. С. 18-19
[6] Руткевич М.Н. О судьбах русского этноса // Свободная мысль 2004, 1, с. 60/
[7] См. Население России 1994. С. 153. И это было одной из причин вызвавших появление Постановления ЦК КПСС и Совмина СССР 1980 г. «О дальнейшем развитии экономики и культуры районов проживания народов Севера»
[8] К сожалению, демографическая грамотность в стране невелика, и даже в научных статьях, зачастую, общий коэффициент считают точным измерителем смертности. На сравнении таких показателей по всей России, всей Чукотке и отдельно коренным жителям округа, например, делается абсолютно неверный вывод: «часто упоминаемые данные о чрезвычайно высокой смертности на Чукотке, особенно коренного населения, не более, чем миф» (Э.П. Петренко. Медико-демографические особенности Чукотки: 1991-2001 // Состояние здоровья населения Чукотки: проблемы и пути решения. Магадан, 2003. С. 119).
[9] По опубликованным данным продолжительности жизни коренного населения Чукотки в 1995 составила 50 лет. (Чернуха А.Д., Чернуха А.А. и др. Медико-социальные и демографические проблемы народностей Азиатского Севера // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины 2003, 2, с. 16).
[10] Население России 1994, с. 158-159.
[11] В 1990-х к числу коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока добавили несколько южносибирских народов.
[12] В результате катастрофической смертности в военное и послевоенное время. Яркий пример того, что случается, когда государство практически перестает обращать внимание на коренных северян. НКВД/МВД, которое в то время осваивало «несметные богатства Севера», проблемы народов Севера не волновали. Интересно, что после постановления 1957 г. и переписи 1959 года ЦСУ РСФСР выпустило специальный сборник «Причины изменения численности некоторых национальностей РСФСР» (М., 1961), правда «для служебного пользования», где объясняли это сокращение исключительно ассимиляционными процессами.
[13] Даже в случае со всем населением страны перепись 2002 разошлась с текущим учетом населения на 1,8 миллиона человек. Но других данных нет, и не будет до следующей переписи.
[14] Любопытно, но такая путаница происходит каждую перепись, начиная, по крайней мере, с 1939 года. Правда, тогда проводилась специальная разработка переписных материалов по районам Крайнего Севера с участием этнографов. В частности, у них возникло сомнение об эвенках, переписанных в Оймяконском районе Якутии. На запрос местных работников был поручен подтверждающий ответ: «в [Оймяконском] районе имеются исключительно эвенки-тунгусы =Кривошапкин [телеграмма 18.11.1940]». И все-таки дотошные этнографы продолжили выяснение и вскоре получили подтверждение своим сомнениям: «эвенков [Оймяконского] района считать эвенами-ламутами =Кривошапкин [телеграмма 10.01.1941]». РГАЭ РФ (ЦГАНХ СССР), фонд 1562, опись 336, ед. хр. 1472, л.л. 88-89.
[15] К численности по последней переписи прибавлять естественный (разность между числом родившихся и числом умерших) и миграционный (разность между числом приехавших и числом уехавших) прирост.
[16] Там же.
[17] В том числе, правда, и другой коренной национальности.
[18] О метисации подробнее В.П.Кривоногов. Русскоязычные метисы? //Народы Сибири: права и возможности. Новосибирск, 1997. С. 148-161.
[19] Поскольку мы использовали данные естественного движения населения по районам Крайнего Севера, возможен недоучет по тем народам, большая часть которых живет в «районах проживания», не относящихся к районам Крайнего Севера (нанайцы, удэгейцы, тофы)
[20] Детей от смешанных браков записывают юкагирами: 1.чтобы они не отличались от большинства населения поселка, 2. матери сознательно стараются увеличить число юкагиров, 3. Государство предоставляет малым народностям Севера материальные льготы (Н.Б. Вахтин Языки народов Севера в XX веке. Очерки языкового сдвига. СПб., 2001. С. 140)
[21] Например: «Некоторая стабильность численности объясняется также и существованием льгот для народов Севера, которые способствуют сохранению у народов Севера самосознания, записи метисов в число народов Севера». (Состояние здоровья коренных народов Приамурья. Хабаровск, 1998. С. 9). В таких высказываниях, по-моему, незримо присутствует убежденность в обязательной (такой же неизбежной, как «вымирание») ассимиляции малых (читай, нецивилизованных) народов большими.
[22] Постоянный «недемографический» рост наблюдался, как уже говорилось, у юкагиров. Были случаи такого роста у долган. А наиболее значительным был такой рост у эвенков и эвенов Саха (Якутии) в 1979-89 гг.
[23] K. Eshbach, K. Supple, C. Mathew Snipp. Changes in racial identification and the educational of American Indians, 1970-1990 // Demography, v. 35, no 1, February 1998. P. 35