29 марта 2024, пятница, 12:48
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

24 мая 2019, 14:30

Что за рыбка в вашем ухе?

Вавилонская рыбка (англ. Babel fish) — существо из серии «Автостопом по галактике» Дугласа Адамса
Вавилонская рыбка (англ. Babel fish) — существо из серии «Автостопом по галактике» Дугласа Адамса

Издательства «КоЛибри» и «Азбука-Аттикус» выпустили книгу известного писателя и переводчика Дэвида Беллоса «Что за рыбка в вашем ухе? Удивительные приключения перевода».

Дэвид Беллос наиболее известен переводами французских авторов на английский язык. Знаменитым он стал после перевода романа Жоржа Перека «Жизнь, способ употребления» (1987). В 2005 году его перевод произведений албанского писателя Исмаила Кадаре получил Международную Букеровскую премию. Дэвид Беллос также является профессором французской литературы и сравнительного литературоведения в Принстонском университете. Он написал биографии Жоржа Перека (после издания во Франции она получила Гонкуровскую премию в жанре биографической литературы), Ромена Гари и актера Жака Тати, а также три литературоведческих монографии, посвященные произведениям Бальзака. В 2017 году вышла книга Беллоса «Роман столетия», посвященная истории книги Гюго «Отверженные».

Книга «Что за рыбка в вашем ухе?» посвящена различным аспектам перевода. Сам автор о своей книге рассказывает так: «Я попытался охватить всю картину целиком, исследуя роль перевода в культурной, социальной и других сферах человеческой жизни. Мы совершим путешествие во времени и пространстве, переносясь из Шумера в Брюссель и Пекин, обратимся к комиксам и классической литературе, углубимся в дебри таких разных дисциплин, как антропология, лингвистика и информатика. Чем же на самом деле занимаются переводчики? Сколько разновидностей перевода существует? Что говорят нам проявления этой способности о человеческих сообществах прошлого и настоящего? Какое отношение имеют переводы к использованию языка вообще и к нашим представлениям о языке? Вопросы такого рода я и рассматриваю в этой книге».

Беллос Д. Что за рыбка в вашем ухе?: Удивительные приключения перевода / Перевод с английского Натальи Шаховой. – М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2019.

Предлагаем прочитать фрагмент книги, где Дэвид Беллос рассказывает об истории перевода евангелий на язык народа босави (другое название – калули), живущего в центральной части Новой Гвинеи.

 

До обращения босави в 1970-е в христианство в их культуре (сходной в этом смысле с древнеримской) не было понятия искренности. Всерьез принималось только то, что говорилось публично; частные мысли и соответствие поведения человека его внутренним убеждениям никого не волновали. Однако искренность — совпадение мыслей и слов — это неотъемлемая часть того, что стремились донести христианские миссионеры. Рассматривая местные языки как хранилище души народа, Азиатско-тихоокеанская христианская миссия хотела проповедовать Евангелие на босави. Но никто из миссионеров не был лингвистом, и на босави никто из них свободно не говорил. А сами босави в целом не говорили ни на каком другом языке: для торговых контактов они издавна прибегали к посредничеству жителей соседних деревень, переводивших для них через близкий язык, а позже овладели региональным языком общения — ток-писином.

Миссионеры взяли Nupela Testamen, Новый Завет, переведенный на ток-писин не с латыни или греческого, а с упрощенного английского текста American Good News Bible[1], впервые опубликованного в 1966 году и рассчитанного на детей и необразованных взрослых. Из-за использования промежуточного языка круг общения миссионеров поначалу ограничивался небольшой группой молодых мужчин-босави, поработавших в чужих краях и немного освоивших ток-писин. Миссионеры обучили их основам грамоты и привлекли к миссионерской деятельности.

Эти новообращенные проводили в небольших деревнях упрощенные службы, на которых они читали вслух Nupela Testamen, и — после небольшого фрагмента или после целого пассажа — импровизировали перевод на босави. Учитывая такой способ перевода, неудивительно, что по ходу дела они ввели в босави кучу слов и способов выражения из ток-писина. Но истинный вклад этих «преобразователей языка» гораздо серьезнее.

Босави — один из многих языков, имеющих категорию эвиденциальности, то есть грамматическое выражение того, каким образом нечто стало известно: было ли оно увидено, услышано или выведено логически. А в ток-писине такой категории нет. Поэтому, когда во время импровизированного перевода на босави упрощенной версии Библии на ток-писине, являющейся переводом упрощенной версии Библии на английском, дело дошло до пересказа истории, где важна разница между мыслями и словами людей, у новообращенных папуасских миссионеров возникли серьезные трудности с передачей выделенных далее курсивом слов:

Jesus said to the paralyzed man, “My son, your sins are forgiven.” Some teachers of the law who were sitting there thought to themselves, “How does he dare talk like this? This is blasphemy!” God is the only one who can forgive sins. At once Jesus knew what they were thinking, so he said to them, “Why do you think such things? Is it easier to say this to a paralyzed man, ‘Your sins are forgiven,’ or to say ‘Get up, pick up your mat, and walk’? I will prove to you then, that the Son of Man has authority on earth to forgive sins.” So he said to the paralyzed man, “I tell you, get up, pick up your mat, and go home!”

Иисус сказал расслабленному: сын мой, прощаются тебе грехи твои. Некоторые из учителей закона, которые были там, сказали сами в себе: Как смеет он говорить такое? Это богохульство. Только Бог может прощать грехи. Иисус тут же увидел их помышления, сказал: для чего вы мыслите такое? Что легче сказать расслабленному: прощаются тебе грехи, или сказать: встань, возьми постель свою и ходи? Я докажу вам, Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи. И он сказал расслабленному: говорю тебе: встань, возьми постель твою, и иди в дом твой.

В ток-писине используется выражение na long bel belong, буквально означающее «в чреве своем», чтобы выразить «в сердце своем» или «мысленно», а в Nupela Testamen к нему добавлено еще tingting (думать), чтобы выразить, что учителя закона подумали что-то, но не сказали. Устные переводчики на босави не могли выразить то, что до такой степени не подкреплено свидетельствами. В одной из записанных версий к глаголу, обозначающему «думать», добавлен суффикс эвиденциальности -lo:b: Иисус своими глазами увидел, что думают учителя закона. Кроме того, ко всей строке добавлено примечание a: la: sa: lab, означающее что-то вроде «говорится»; во всяком случае, источником информации объявляется какой-то внешний авторитет, а не сам говорящий. Но у разных проповедников и в разных случаях текст менялся весьма значительно, пока не произошло формальное заимствование (синтаксическая калька) из ток-писина — новый способ отсылки к «внутренним мыслям», мыслям, не подтвержденным высказанными вслух словами: перед глаголом «думать» ставится kufa, буквально «из чрева». Таким образом акт перевода изменил язык босави, а вместе с ним и способ мышления его носителей. «Тайные мысли» на босави теперь обозначаются как «чрево-думать» — иными словами, благодаря непосредственному и импровизированному языковому посредничеству, то, что носители босави могут теперь делать со своим чревом, претерпело огромные изменения.

Очевидно, что перемены, произошедшие в жизни босави под влиянием миссионерской деятельности, выходят далеко за пределы грамматики и вокабуляра. Однако то, что носители босави стали по-другому говорить и думать о «внутренней жизни», — следствие не просто обращения в христианство, но и прямого влияния перевода: перевода евангелий с ток-писина на язык босави.

Говоря о влиянии переводов на принимающие культуры далекого или недавнего прошлого, чаще всего используют слова обогащение, расширение и усовершенствование. Но по отношению к настоящему времени распространены совсем другие метафоры: искажение, порча и гомогенизация. Роль эвиденциальности в грамматике босави непоправимо уменьшилась из-за импровизированной кальки из ток-писина, которая позволяет говорить о вещах, не имеющих никакого эвиденциального статуса. Кто-то скажет, что это безвозвратно испортило уникальный менталитет босави. Точно так же можно было бы сказать, что массовый импорт во французские СМИ сплетен о знаменитостях в английском духе привел к стилистическому безобразию, опошляющему язык. Однако в другие времена и в других регионах гораздо бóльшие лексические и стилистические изменения вызывали не недовольство, а совершенно противоположную реакцию. Например, в конце XIX века японские переводчики активно заимствовали из европейских языков научные термины, и большинство тех, кто этими терминами пользовался, считали, что такие заимствования обогащают японский язык. Сходным образом считается, что сирийский (семитский язык, близкий к арамейскому) в IV—VIII веках расцвел, попав в руки Севера Себокта, епископа, ученого и переводчика. Себокт заимствовал множество греческих слов и выражений вместе с математическими, медицинскими и астрономическими знаниями древних греков — знаниями, которые западные культуры столетиями игнорировали (до тех пор пока арабские переводы этих сирийских переводов греческих научных трудов не были переведены на латынь Герардом Кремонским в середине XII века в испанском городе Толедо для более широкого распространения по Европе).

Миссионеры, обратившие народ босави в христианство, могли считать, что обогатили язык спасенных ими душ, а в давние времена сирийские скептики, возможно, сетовали, что множественные заимствования греческих слов испортили их собственный древний язык. Однако суть в том, что отношение к изменениям в языке, вызванным или ускоренным переводами, основано не только на чувствах, которые вызывает у нас язык или перевод. Оно основано на глубоко укоренившихся убеждениях, которые не так легко осознать.

Первое из них — наше представление о том, какое место наш язык должен занимать в иерархии языков перевода. Для многих, особенно для тех, чье мировоззрение сформировалось в рамках моноязычного европейского государства, это весьма чувствительный вопрос: воображаемый ранг языка часто противоречит действительному, что приводит к коллективному недовольству и отрицанию реальности. В таком положении находятся французы, которые пренебрежительно относятся к использованию английских слов и тем не менее заимствуют их пачками. И французы в этом не одиноки.

Вторая важная составляющая отношения к изменениям языка, вызванным переводами, — насколько высоко мы оцениваем ту информацию, которую приносит с собой новый вокабуляр. Влияние перевода на принимающий язык неотделимо от того влияния, которое оказывает сам переводимый материал. В разные времена переводы могут заполонять принимающую культуру голливудской мишурой, судостроительными технологиями, душеспасительными текстами, фривольными историями про Марию-Антуанетту — всем, что только может показаться кому-то достойным записи. Наша оценка лингвистических последствий этого потока зависит от того, насколько нам нужно и интересно то, что он приносит.

Обрушившийся на общество и на его язык поток переводов может оказаться как благотворным, так и губительным: суть не в переводе как таковом, а в том, что именно переводится, какие идеи распространяются благодаря переводу.



[1] Американская Библия Благой Вести (англ.).

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.